Клятве вопреки - [5]

Общество не забыло и не простило необдуманного поступка.

Вспоминая о тех давних днях, Бриггз вздохнул. Леди Мактот беззаботно пропускала мимо оскорбления и насмешки, так как в ее жизни их уже было так много, что еще несколько ничего для нее не значили. Но лорд Мактот ужасно переживал, когда люди, которых он считал своими друзьями, повернулись к нему спиной.

Бриггз мог бы рассказать, что лорд и леди Мактот с первого взгляда полюбили друг друга безумно, глубоко и страстно, и именно это чувство примирило пожилого человека с новой жизнью. Он покинул общество, которое отвергло его любимую, и отправился на континент, где они могли наслаждаться, можно сказать, исключительно друг другом. Через три года после свадьбы у них родилась дочь, которая вместе с ними вела уединенную жизнь, путешествуя и наслаждаясь всеми возможными удовольствиями.

Это были идиллические годы. К сожалению, отсутствие лорда Мактота на английской земле, где он в основном вкладывал свой капитал, вместе со значительным увеличением расходов, вызванным стремлением скрыть безобразие мира от красивой молодой жены и любимого маленького ребенка, ослепляя их всем самым прекрасным, поставило под вопрос его материальное положение.

И что еще хуже, лорд Мактот не обращал внимания ни на какие предупреждающие знаки приближающейся потери состояния. Становившиеся все более резкими письма от своих поверенных, советовавших ему вернуться домой, чтобы исправить положение, не привлекали его внимания, не вызывали озабоченности.

Годы шли, его состояние уменьшалось, и лорду Мактоту становилось все труднее и труднее уберегать жену и дочь от правды.

Бриггз был уверен, что именно это нервное напряжение в конечном счете привело к совершенно неожиданной смерти милорда. Однажды его светлость, пожаловавшись на усталость, пошел вздремнуть — и больше не проснулся.

Леди Мактот оказалась совершенно разоренной, но она была сделана из более крепкого материала, чем ее муж. Получив информацию от поверенного покойного лорда о плачевном состоянии финансов, она встретила реальность лицом к лицу.

Его хозяйка забрала дочь из дорогого пансиона во Франции и отвезла домой в Англию, выставила четыре из их пяти огромных домов на продажу, рассчитала избыточный штат прислуги и без сожаления продала почти все из знаменитых драгоценностей Мактота.

Вдова лично следила за каждой сделкой, и благодаря ей хитрые посредники тоже получили максимально высокий доход.

Но когда со всем было покончено и гора счетов оплачена, у леди Мактот остались средства только на то, чтобы продолжать вести тихую и скромную жизнь в единственном оставшемся особняке на окраине Мейфэра.

Правда, он со всех сторон был окружен домами преуспевающих торговцев и их семей, и высшая знать сочла бы его расположение неподходящим, но леди Мактот, никогда не стремившаяся войти в светское общество, считала свое пристанище милым и чудесным.

Она с дочерью Люсиндой жила там очень просто, пока та не выросла, не вышла замуж и не переехала в собственный дом.

Подавив вздох при мысли о мисс Люсинде, Бриггз взял маленький поднос.

— Кекс к чаю, миледи?

Леди Мактот засмеялась робким смехом, делавшим ее похожей на молодую девушку.

— Вы, наверное, слышали, как заурчало у меня в желудке?

— Конечно, нет. — Бриггз щипцами положил небольшой кекс на тонкую фарфоровую тарелку и поставил ту перед ее светлостью. — Просто я очень хорошо знаю вас, миледи.

— Это правда. — Леди Мактот откусила кусочек. — Так он лимонный! Мой любимый! Не знаю, что бы я делала без вас.

И Бриггз тоже не знал — потому что, если не считать одну из внучек, которая часто навещала бабушку, леди Мактот была совершенно одна на всем белом свете.

Раздался громкий звук гонга, и миледи с удивлением взглянула на дворецкого.

— Мы ожидаем посетителя?

— Нет, миледи. — Бриггз подошел к ближайшему окну, приподнял край шторы и улыбнулся. — Это мисс Маркейл.

— Замечательно! — Леди Мактот сделала глоток чая и осторожно поставила чашку, звякнув донышком о блюдце. — Интересно, почему Маркейл пришла без предупреждения? Обычно она присылает записку, прежде чем…

Дверь отворилась, и лакей, отступив в сторону, пропустил в гостиную внучку ее светлости. Высокая и стройная, с изящной фигурой в форме песочных часов, облаченная в экстравагантную мантилью цвета морской волны с темно-синими оборками из лент, мисс Маркейл Бичем была образцом моды, ее захватывающую дух красоту невозможно было отрицать. Откинув вуаль, сняв очаровательную шляпку и тряхнув черными локонами, красиво обрамлявшими ее лицо, она стремительно промчалась через комнату — молодая копия своей когда-то такой красивой бабушки.

— Очень рад видеть вас, мисс Маркейл, — поклонился ей слуга.

— Добрый день, Бриггз, — доброжелательно улыбнулась она ему, — Как ваша жена? Надеюсь, она чувствует себя лучше, чем тогда, когда я была здесь последний раз? По-моему, у нее болел зуб.

«Морнинг пост» когда-то сообщала, что некий русский князь заплатил однажды десять тысяч фунтов, только чтобы мисс Бичем спела песню на празднике в честь его дня рождения. Слушая этот голос, Бриггз мог только представлять себе, какая астрономическая сумма могла у нее, в конце концов, сложиться.