Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер - [5]

– Любезный, довезёшь на Остоженку?

– Так отчего не довезти. Садитесь, ваше благородие, – ответил кучер, усмотрев морской мундир Стаброва.

Сергей Петрович, сел спокойно рядом с Юйлань. Мимо них не спеша, проезжали и другие экипажи. Правда, конечно не так быстро, как теперь казалось морскому офицеру.

– Привык гонять уже, на своём мотоцикле, – посмеивалась девушка.

– Нет, ну с тобой так приличней. В экипаже, не спеша.

– Могу и быстрее, вашеблагородь, – встревожился кучер, не поняв, в чём дело, – конь у меня сноровистый!

– Нет, и так отлично, – успокоил лихача пассажир.

Так и докатили до четырёхэтажного двух подъездного дома, в котором и проживал барон Пфальц. На входе их встретил швейцар, сверился со списком, и самолично проводил гостей к лифту, где был его помошник. Юноша со значительным лицом нажал на кнопку с цифрой «четыре», и лифт начал подъем..

– Слово Лифт по английски – понимать тяжести. Ещё не каталась? – блеснул знаниями их провожатый.

Юйлань только отрицательно покачала головой. Электрическая машина остановилась на нужном этаже, Сергей Петрович положил две копейки в нагрудный карман лифтёра. Два звонка в дверь, и им открыла гувернантка.

– Вас ожидают, – значительно произнесла она и провела в гостиную.

И точно. Обеденный стол был накрыт, а к ним подошли члены семьи фон Пфальц.

– Очень рад, что вы приехали, Сергей Петрович!– заговорил хозяин, Иван Иванович, – Это моя жена, Ксении Михайловна и дочь, Елена Ивановна.

Ксения Михайловна и Елена Ивановна

Жена барона Пфальца и сейчас была женщиной видной, и обаятельной. Чудесное платье женщины было украшено кружевами и эмалевой брошью. Густые волосы хозяйки дома были убраны в сложную прическу. Дочь, Елена, тоже красивая барышня, но с очень бледным лицом, и покрасневшими глазами. Платье её было неплохим, но весьма скромным. Каштановые волосы юной особы были уложены во французскую косу. И девушка не носила даже сережек в ушах, хотя её мочки ушей были проколоты.

Сергей Петрович поцеловал пальцы матери и дочери, во всём следуя этикету.

– Моя невеста, Анна Аркадьевна, – представил свою спутницу Стабров, -

Было видно, что барон Пфальц с трудом поцеловал руку Юйлань, ну а женщины поздоровались с китаянкой вполне радушно, обменявшись поцелуями.

– Юйлань- китаянка, дочь китайского мандарина, из г. Пекина, – продолжил Сергей Петрович.

С лица барона Пфальца ушло напряжение, теперь Иван Иванович улыбался гостье вполне радушно и дружелюбно, и провозгласил:

– Прошу к столу!

Немецкой колбасы и сосисок с сардельками почему-то не имелось, но вот отличная буженина с хреном, холодец, стерлядь присутствовали. Можно сказать, что и это семейство совершенно обрусело. Холодные закуски сменились Вeef Stroganoff, затем очередь была за жюльеном. Ну а какой званый обед без вина? Ну а там и кофе с эклерами. Сергей Петрович был рад, что предусмотрительно ел лишь в семь утра, так что мог за столом геройствовать. Юлань попробовала всего по- немногу, даже отважно опустошила чашку кофе, хотя пила всегда чай.

Теперь дамы сели на один диван, другой оказался в распоряжении мужчин. На столике, словно сам собой оказался графинчик с коньяком и пара фужеров. Иванов Иванович, словно в рассеяности, наполнил оба бокала. Барон с уважением посматривал на боевой орден морского офицера, и на его прекрасно пошитый мундир.

– Я пока ничего не говорил жене и дочери, что пропал Дмитрий. Надеюсь на вас, на полную конфиденциальность. Вы пока ничего не должны говорить. Моя версия для домочадцев, что он уехал на месяц по служебным делам. Ну, надеюсь, что за месяц всё прояснится.

Стабров кивнул в ответ. Месяц – да, вполне должно хватить. Собственно, уже что- то вырисовывается.

– Но, как будто Ксения Ивановна, что-то знает. Очень бледна, глаза заплаканные. Боюсь, что эта тайна ей известна.

– Нет, здесь другое, Сергей Петрович, – и Пфальц помрачнел, – дела семейные.

– Вы и так меня посвятили во всё, что случилось в вашем семействе, барон.

– Прошу держать всё в тайне. Неприятное происшествие, очень и очень.Я не хотел бы, что бы об этом узнали посторонние, тем более, дело просочилось в газеты.

– Непременно сохраню молчание.

– Тогда слушайте. Это было неделю назад …

***

Я уезжал почти на неделю, в Санкт – Петербург по служебным делам. Министерство двора, где я служу, – важное учреждение, и зачастую разъезды необходимы. Ялта, Кавказ, Беловежская пуща, Гатчина- везде нужен глаз да глаз за императорскими имуществами.

Так вот, я вернулся немного раньше, и застал в квартире нежелательных гостей.

– Добрый день, Иван Иванович, – поздоровалась со мной гувернантка, Серафима Петровна.

– День добрый, – сказал я , – у нас гости?

Я заметил вещи чужих людей, в том числе две студенческие фуражки.

– Дмитрий пришёл?

– Да, с ним пришли Игнатий, Савелий, его друзья. И совсем незнакомый юноша.

Разумеется, гувернантке я не мог высказать неудовольствия. Но вот сыну, придется всё высказать, как я подумал. Не спеша переоделся, и постучался в комнату Дмитрия Ивановича. Из-за двери раздавались громкие голоса, и я расслышал «Царь», «Николай», «Романовы», и «Республика». Я открыл дверь, и там вещал один из этих, горе – ораторов: