Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер - [12]
Зал наполнился овациями, и на сцену выскочили трое совсем молодых людей . Оба молодых человек были весьма атлетичны на вид, развитые мускулы просто вились под загорелой кожей. Они были одеты в обтягивающие штаны. Миниатюрная же девушка, бывшая в труппе, смотрелась чертовски привлекательной в своём чёрном трико и красной блузе.
Стабров рассказывал все эти великосветские байки о моде волочиться за балеринами среди гвардейских офицеров. Мол, выбрасывали под их пуанты целые состояния! Собственно, ходили смотреть не на балет, а на стройные и открытые девичьи ножки. И, более всех превозносили мадемуазель Кшесинскую. Ага, мадемуазель… Но, мадемуазель Люсиль, как показалось Минакову, была куда красивее этой Кшесинской.
Заиграл оркестр, и началось представление. Нет, полицейский надзиратель, скажем, тоже по крышам бегал. Ну иногда, даже скорее, редко. И высоты почти не боялся. Но это! Было просто невероятно! Цепь кульбитов, опасных поддержек, хождение по канату под самым куполом цирка! Да, публика поддерживала своих любимцев! Но вот, финальный прыжок с качелей отважной Люсиль, и Эркюль ловит девушку и ставит на песок арены! Полицейский просто первый вскочил с места, и сделав два шага, галантно поклонился и протянул цветы девушке.
– Это вам, – произнёс он.
Нет, репетировал про себя целую речь, но получилось как-то просто и ясно. Но и девушка выглядела незабываемо. И точно, и вблизи мадемуазель была очень красива. Небольшой точеный нос, пронзительные голубые глаза, светлые, рыжеватые волосы, спрятанные сейчас под золото сеткой.
– Осмелюсь просить о свидании, – произнёс Минаков.
Сказать честно, думал, что будет с ходу отвергнут, но смешливые глаза акробатки оглядели его чуть внимательнее, а затем она неожиданно кивнула и тихо произнесла:
– Я к вам попозже выйду, в конце представления.
Отчего- то он не удивился, что говорила барышня вполне себе по-русски. Правда, не ожидал, что дело так пойдёт.
Минаков был вдовцом, жена умерла зимой от воспаления лёгких . Как-то всё быстро получилось, вспоминал он. Отвёз Ульяну в Яузскую больницу, а наутро позвонили, что всё, умерла. Хорошо, что дел много навалилось, и не было так одиноко.
Но, надо было соображать … Ухаживать за возможной преступницей – такого опыта у него ещё не было. Но, по росту, ей как раз в форточницы- ему девушка едва до плеча достаёт. И ножка маленькая, как раз по размеру, что ему Стабров показал на отпечатке из квартиры Пфальца.
«Ладно, ничего не поделаешь. Не убегать же? – сам себя убеждал полицейский надзиратель, – Сергей Петрович же живёт с татаркой, и ничего. А не венчаны. А сам -то! Редкую неделю в монастырь молиться не ходит»
Как известно, лучшее оправдание для себя – это чужие грехи. И, Минакову стало куда легче на душе. Тем временем, прекрасное представление заканчивалось, играла музыка. Рядом, на свободное сидение присела девушка, и Минаков встал, и пересел, освобождая проход.
Он пока так и сидел, ожидая акробатку. Не уходила и барышня. Чудесное платье , с потрясающим рисунком, украшение на шее, волосы уложены в прихотливую прическу. Она как –то мечтательно смотрела на арену.
– Вы тоже не хотите уходить? – вдруг заговорила незнакомка, – здесь очень красиво!
– Да, – неловко проговорил и закашлялся Минаков.
– Так вы меня вправду не узнали? – засмеялась она, – я пришла. Или мне лучше уйти, раз вы не так меня представляли?
Нежданный ухожёр собрался с силами, ещё раз посмотрел на такое милое лицо рядом, и выдал как на духу. почти честно:
– Александр Владимирович Минаков, служу в Дворцовом Департаменте.
– Людмила Дрёмова, – назвалась красавица, – лучше Люся.
Было уже поздно, солнце садилось, все вызолачивая всё вокруг. Они прогуливались по кольцу бульваров. Вечер заканчивался прекрасно, после легкого ужина в кафе Минаков поднял руку, останавливая извозчика.
Даже служащий сыскной полиции в обществе прелестной барышни теряет некоторую бдительность. Только молниеносная реакция спасла уже почти проваленное дело. Господин Минаков в силу своих должностных обязанностей был знаком едва не с половиной московских кучеров.
И этот, Митрич, украшенный бородой размером с лопату, уже открыл рот, собираясь громогласно поприветствовать полицейского надзирателя. Лишь кулак, незаметно для дамы показанный Александром Владимировичем, заставил сходу смолчать раззадорившегося знакомого.
Минаков подсадил девушку, и сел рядом сам. Людмила тоже была в хорошем настроении, и, улыбнувшись, сказала :
– Здесь недалеко, я скажу…
Полицейский просто буравил взглядом спину кучера, и тот, словно умел мысли отгадывать, помалкивал всю дорогу. Но вот, повозка остановилась.
– Вот, здесь наши комнаты, на третьем этаже. Провожать не надо!
Красавица выпорхнула из экипажа, подобно летней бабочке, слетевшей с цветка. Александр Владимирович молчал, видно, замечтавшись.
Теперь Митрич обернулся на Минакова, и только покачал головой.
– Домой вас что ли, вашеблагородь?
– А ты что, знаешь где я живу? – деланно удивился собеседник, снимая канотье.
– Так, значит, и не сказали, из какого ведомства?
– Нет, Митрич. Пока не смог.
– А барышня, видно, хорошая…
