Клуб 27 - [21]

С ухмылкой на губах Нейт смотрит на меня.

— Сказал просто для ясности.

Молчание.

— Могу я быть честным? — спрашивает он.

— Да, конечно.

— Ты не далека от истины.

Моё сердце колотится быстрее.

— Глянцевый чёрный был цветом, который я изначально планировал, но я совершил ошибку, взяв с собой твоего брата на лошадиные скачки вечером, перед тем как поехал покупать лодку.

Его лицо немного напряжено.

— Продолжай. Ты можешь рассказывать о времени проведенном с моим братом, это не огорчит меня. На самом деле, я действительно хочу услышать всё, о чём бы ты хотел мне рассказать.

— Ты уверена?

— Да. Очевидно, что я не знала своего брата настолько хорошо, как считала. Может быть, ты мне поможешь узнать его немного лучше.

Озорной взгляд появляется на его лице.

Мое сердце согревает знание, что у моего брата была с кем-то такая близкая дружба.

Он всегда был таким скрытным.

Прямо как я.

— Как я говорил, мы были на скачках. Мы выпили немало пива перед последней гонкой, когда наступила ночь. Но представь моё удивление, когда Зи берёт все свои выигрыши и ставит на лошадь из-за её имени.

— И какое было имя?

Он пожимает плечами.

— Что-то вроде Просто Говори, я думаю.

Задумываясь, я морщу свой нос.

— Это мне ни о чём не говорит.

— Я пытался его остановить. Шансы этой лошади были дерьмовыми. Но он настаивал на том, что лошадь собирается выиграть. Он сказал, что концовка фильма была классической, и не было никаких шансов, что он должен был проиграть.

— Он сказал тебе, чем всё закончилось?

Казалось, он обдумывает.

— Каким-то мужиком, держащим бум-бокс над своей головой.

— О, Господи, ты имеешь в виду фильм «Скажи что-нибудь»?

— Да, точно.

— Ты никогда не смотрел этот фильм?

Нейт трясёт своей головой.

— Нам нравился этот фильм. Мы просмотрели марафон классических фильмов восьмидесятых, когда в один из годов Зак приезжал домой на Рождество, и Мими была очень больна, чтобы мы могли куда-то пойти. Мы чередовали их с фильмами Элизабет Тейлор, когда она себя хорошо чувствовала. Мими обожала её. Ладно, извини, я отвлекаюсь от темы, продолжай.

Его ухмылка становится шире.

— Всё нормально. Я поиздевался над тем, что он выбрал лошадь по имени, а не по статистике. Он поспорил со мной на цвет моей лодки, что его лошадь выиграет. Я посмотрел на прогноз возможного выигрыша и согласился на спор. Затем потратил добрых десять минут, выбирая себе лошадь прежде, чем сделал свою ставку. И, мать вашу, знаешь что? Его лошадь выиграла.

Я громко смеюсь.

— Типично для Зака идти напролом.

— Да, это уж точно.

— Что должен был он сделать, если бы проиграл?

— Ох, ну есть некоторые вещи, которыми не стоит делиться с сестрами друзей.

— Прошу прощения, но это нечестно.

Он пожимает плечами.

— Извини, но ничего не могу поделать.

— Ну, по крайней мере, закончи историю.

— Это я могу сделать. Так, на следующий день, он прибыл со мной к пристани и выбрал самую ярко-красную лодку, которая была в наличие. Я закатил глаза, но не отказался от спора. Красная или нет, плыть на ней подобно мечте.

— Мальчишки и их игрушки. Вы как из сериала «Полиция Майами: Отдел нравов».

— Знаешь, как говорят?

Я морщусь.

— Как?

— Живи полной и активной жизнью!

Я делаю рваный судорожный вдох.

— Я думаю, что мой брат, возможно, использовал этот девиз несколько раз и любил свои игрушки тоже. Просто не катайся на своих слишком быстро.

— Дерьмо, прости меня. Я не должен был этого говорить. Не знаю, почему сказал.

— Нет, всё в порядке. Разве это не то, что Зак делал — поворачивал слишком быстро?

— Это было не так просто. Я уже говорил тебе, что из-за обломков на дороге он потерял управление.

Я опускаю голову.

— Да, со скоростью восемьдесят миль в час и без шлема.

— Эй, посмотри на меня.

Когда я этого не делаю, он вытягивает руку и приподнимает мой подбородок.

— Он прожил свою жизнь так, как хотел прожить. Мы должны признать это.

— Я признаю. Всегда признавала. Ты просто не понимаешь.

— Я понимаю. Он был важен для меня. Я чувствую, будто тоже потерял своего брата в этом несчастном случае. И, Зои, даже после того, как ты уедешь, и если ты когда-нибудь захочешь поговорить о происшествии, о нём или о чем-либо другом, я здесь.

Я сжимаю его руку.

— Спасибо тебе. По твоим рассказам видно, что он был важен для тебя, как и ты для него.

Его тёплое прикосновение вдруг исчезает.

Я закрываю глаза, сдерживая слёзы.

Молчание, которое, кажется, продолжает овладевать нами, наполняется звуками внедорожника.

Как только мне удаётся развеять печаль, я открываю глаза.

Нейт выглядит потерянным в своих мыслях. Что-то привлекло его внимание, что-то, что кажется почти болезненным.

— Итак, куда мы направляемся? — спрашиваю, надеясь разрушить барьер, который возник между нами.

Нейт изгибает свою бровь.

— В одно место, от которого Зи не мог держаться в стороне.

— В какое? — спрашиваю снова.

Его ухмылка становится шире.

— Просто подожди. Мы почти на месте.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты любитель командовать?

— Никогда, — отвечает он незамедлительно, с ухмылкой, переходящей во всезнающую улыбку.

Я закатываю глаза.

— Сомневаюсь в этом.

— Ну, один человек постоянно об этом говорил.

Единственным, кто мог бы это делать, — был мой брат. Нейт может быть пугающим, и держу пари, что большинство людей, с которыми он вступает в контакт, никогда бы не сказали что-то подобное.