Клодет Сорель - [29]

- Это вы что, простите, имеете ввиду? – нарушил молчание «Пирожок».

- А вы не помните? В Петрограде нет хлеба, у магазинов драки в очередях, на всех заводах стачки, на улицах митинги – а чем занимается наш либеральнейший парламент? Обсуждает, сделать ли правительство подотчетным монарху, или этого никак допустить нельзя. Что будет потом со страной – вас интересовало? Нет. Единственное, чего вы желали страстно и от всей души – это захватить власть, разобрать хорошие сытные должности и сняться для истории на фотокарточку: вот, мол, мы, новые правители России. Кто-то из вас подумал, что самое главное в нашей стране, это не подотчетность правительства, а количество хлеба в магазинах? Что прежде всех циркуляров народ надо накормить? Разве с отречением царя по мановению волшебной палочки пополнились закрома? Кто-то из вас, таких умных, подумал, что солдатам в окопах элементарно нечего жрать? И не потому, что в стране проклятое самодержавие, а потому что снабженцы все украли еще в тылу. Вы подумали о том, что отречение не остановит повального казнокрадства вашей чиновной братии, что как воровали и брали взятки, так и будут? Что все мудрые указы вашего правительства никто на местах исполнять даже не собирается, потому что на местах испокон веку исполняют только собственные указы. Махнут рукой: «До Бога высоко, до царя далеко!» и продолжат брать взятки и воровать. Кто-то из вас, таких умных, об этом подумал? Кто-то попытался не указы издавать, которые все равно никто выполнять не будет, а систему выстраивать?

- Ну и какой, по-вашему, должна была стать эта система?

- Понятия не имею.

- Так, может, сначала стоило бы иметь понятие, а уж потом обвинять всех и вся – «Пирожок» усмехнулся и добавил: - Разглагольствуете непонятно о чем в данный момент именно вы. А мы как раз и пытались создать некий механизм, да не успели.

- Конечно, не успели. Вы же по поводу каждой запятой в любом указе многодневные слушания устраивали, считая, что это так важно, так принципиально! А мужику в деревне было наплевать на все ваши запятые, потому что он себя прокормить не мог со всеми вашими циркулярами и выпячиванием груди: «Мы всю Европу кормим!». А насчет механизма… Вон, большевички долго не думали, по месяцам не заседали, быстренько создали Чрезвычайную Комиссию, и система заработала как миленькая, без всех ваших хлопот. Наган, знаете, очень способствует убеждению. Можно, конечно, и без него, но это будет выглядеть гораздо менее убедительно.

- То есть, вы считаете, что нам нужно было установить военную диктатуру и расстреливать направо и налево без суда и следствия? Нет, знаете ли, нас можно обвинить в чем угодно, но руки наши чисты. И если вы считаете, что мир и благоденствие можно построить на крови, то вы сильно ошибаетесь! На крови можно построить только рабское подчинение власти. А мы как раз наоборот стремились к тому, чтобы каждый российский гражданин был свободен, так, как свободен любой европеец.

- Ну, во-первых, монархия никак не мешала свободе европейца…

- Монархия – но не самодержавие. Система, которая была в Российской Империи, не могла сама по себе превратиться в конституционную монархию. Просто не позволила бы, невозможно, здесь все построено на рабском подчинении сверху донизу, где каждый принужден исполнять указы начальства, какими бы безумными они ни были, зато сам имеет точно такое же право отдавать безумные указы нижестоящим. Вы думаете, что кто-то добровольно отказался бы от того, чтобы чувствовать себя маленьким, но царем? Не смешите меня. Все зависело только от того, каковыми свойствами начальство, вплоть до государя, обладает, плохо ли оно или хорошо. А мы пытались выстроить такой механизм власти, при котором свойства личности решающего значения не имели бы.

- Да бросьте! Ничего вы не пытались и ничем не занимались, кроме бесконечного словоблудия. Что вы сделали-то для строительства этого механизма? Что?

- А вы что для этого сделали? Вы говорите «монархия». А что ж она так легко и непринужденно рухнула? Была бы система жизнеспособной, разве развалилась бы огромная империя от каких-то демонстраций в Петрограде? Это ли не доказательство того, что и самодержавие ваше любимое прогнило уже настолько, что достаточно было легкого толчка, чтобы оно рассыпалось в прах.

- Вот тут я, пожалуй, с вами соглашусь. Дело не в том, что Николай Романов был слаб и плох, дело в том, что система требовала замены. Это понятно. Но – какой замены? На что? Что вы предложили взамен? Очередную болтовню?

- Слушайте, да почему я все время должен перед вами за что-то оправдываться? Я вовсе не министр, не облеченный властью чиновник, я всего-навсего обычный депутат Учредительного собрания, которое большевики разогнали пулеметами. Вы такой системе дифирамбы поете? Когда людей, избранных народом, пулеметами разгоняют? Это механизм власти, о котором вы мечтаете?

Андрей задумался. Клодет почувствовала, как он снова напрягся.

- Нет, знаете ли, хоть я и не поддерживаю республиканскую идею, но разгонять выборных силой оружия считаю неправильным. Однако возникает совершенно другой вопрос. Вот ответьте, господин депутат: предположим, вас не разогнали, работу собрания не прекратили, вы с удовольствием прозаседали положенное время, избрали руководящие органы, распределили должности – любимое занятие! – все очень законно и очень демократично. Теперь потрудитесь объяснить, как вы себе представляли передачу власти? Что Ленин и Троцкий, услышав, что председателем правительства избран Чернов…