Клавдий. Нежданный император - [49]
Вероятно, не случайно, что хавки возобновили свои набеги во время британского похода, в котором участвовали три рейнских легиона из восьми. В частности, в армии, стоявшей в низовьях Рейна, не хватало XX Валериева легиона, ближе всего находившегося к территории, пострадавшей от разора, учиненного хавками. Кроме того, несвоевременная смерть Санквиния, наместника в Нижней Германии, вызвала замешательство «наверху». Клавдий назначил вместо него энергичного и успешного человека — Гнея Домиция Корбулона. Первым делом он должен был очистить Рейн и каналы от пиратских судов и прогнать Ганнаска. Потом — укрепить дисциплину, сурово наказывая за легкие проступки во избежание серьезных. Отметим про себя периодически возникавшую необходимость действовать жестко. Гальба, Габиний, а теперь и Корбулон были вынуждены, как говорит Тацит, прибегать ad morem veterem (к старым нравам), хотя между сменой этих военачальников проходило всего несколько лет. Можно себе представить, насколько политика невмешательства, исключавшая масштабные военные операции, приводила к ослаблению дисциплины, с чем постоянно приходилось бороться.
Решительный настрой нового легата оказал неожиданное воздействие на фризов. Это племя жило на берегу Северного моря к западу от Эмса. Долгое время фризы были союзниками Рима, как и их соседи хавки, проживавшие между Эмсом и Везером. Благодаря их поддержке, обеспечивавшей контроль над устьями этих рек, Друз I, а потом его сын Германик смогли подняться вверх по течению и высадить войска в центре вражеских территорий, в частности на землях херусков и хаттов. Но в 28 году представителю Рима в племени фризов пришла в голову неудачная мысль увеличить необременительную дань, до сих пор уплачиваемую в виде бычьих шкур небольшому гарнизону из легионеров. Начался бунт, солдаты были вынуждены отступить. Наместник в Нижней Германии попытался усмирить фризов, но его плохо продуманная карательная экспедиция окончилась неудачей. Тиберий, отказавшийся от мысли завоевать Германию, вовсе не горел желанием начинать новую войну за возвращение Фризии. Поскольку хавки, похоже, уже вернули себе независимость с окончанием походов Германика, с потерей Фризии у Рима больше не оставалось опорных пунктов по ту сторону Рейна.
Такое положение сохранялось, пока Корбулон не дал отпор набегам хавков. Фризы вдруг согласились перейти под римский протекторат и даже в подражание Риму обзавелись сенатом и магистратами. В этих землях вновь разместили военный контингент из легионеров, а фризам к тому же пришлось поселиться на территории, указанной им Корбулоном. Это не значит, что переместили всё население; думается, что римляне просто выделили «ничейную полосу» для прохождения своих войск. Вот только это внезапное подчинение без малейшего сопротивления вызывает вопросы. Древние авторы не делают уточнений, но можно предположить, что фризы стали пассивными соучастниками хавков, позволив им пройти через свои земли. Реакция Корбулона заставила их задуматься: нарваться на войну с Римом, чтобы не рассердить хавков, — опасная игра. Кроме того, нигде не сказано, что фризы находились в хороших отношениях с хавками, которые, возможно, вели себя слишком вольно. Можно даже предположить, что та легкость, с какой они уступили Корбулону, указывает на их желание избавиться от хавков.
Наместник не собирался останавливаться на столь удачно начатом пути. Он хотел уничтожить Ганнаска, а главное — «мягко» восстановить контроль над хавками, как это ему удалось с фризами. Но между «большими» хавками, жившими к востоку от Везера, и «малыми» хавками, обитавшими на другой стороне реки, существовал определенный антагонизм. Корбулон решил опереться на первых против вторых. Он вступил в переговоры с «большими» хавками, чтобы те принесли клятву верности, и они согласились убить Ганнаска. Но это убийство пробудило в племени хавков такой гнев, что Империя чуть не оказалась втянута в новую германскую войну.
В Риме вмешательство и успехи Корбулона вызвали оживленные дебаты. Одни ему рукоплескали, другие, верные «тибериевской» политике, опасались посылать армию в Германию. Клавдий больше склонялся ко второму мнению, он отдал приказ отвести гарнизоны обратно через Рейн. Когда Корбулон получил это послание, он находился в Германии, возможно во Фризии, чтобы запугать хавков. Удрученный этим решением, которое не мог оспорить, он ограничился такими словами: «Счастливы были прежние римские полководцы!» Потом велел сниматься с лагеря. Клавдий послал ему знаки триумфа. Обычно триумф, овация или знаки триумфа были наградой за решающую и полную победу. Здесь — ничего подобного. На самом деле это был любезный и льстивый способ дать понять Корбулону, что его приключение закончилось. Тиберий поступил так же, предоставив триумф Германику. Корбулон утешился, заставив свои войска прорыть канал длиной 34 километра между Маасом и Рейном. Это сооружение должно было предотвратить наводнения, а пока — чем-то занять войска. Его коллега из Верхней Германии Квинт Курций Руф заставлял своих солдат работать на серебряных рудниках у маттиаков — союзного племени, жившего на территории современного Висбадена. Чтобы Корбулон не завидовал, Клавдий и ему послал
