Клаудиа, или Дети Испании - [256]
Даже с такого расстояния там было заметно некоторое смятение.
Еще не зная, что произошло, солдаты вдруг стали жаловаться на нехватку боеприпасов. Генерал Дорсен тут же доложил об этом Ланну.
— Почему перестали подвозить боеприпасы! Quelle diable![181] — выругался маршал и метнул грозный взгляд на адъютантов.
Но не успели те еще ничего ответить, как на взмыленной лошади к ним подлетел запыхавшийся седой полковник.
— Ваше сиятельство! Смыло все переправы! Мы отрезаны!
— Как?! Проклятье! Семьсот лодок…
— Все семьсот лодок унесло течением, ваше сиятельство… понтон сорван… После того, как переправили корпус Бессьера, собирались пустить подводы, но тут вдруг вода начала прибывать…
— О, небо! — взревел Ланн. — На сколько еще хватит патронов и снарядов?
— Минут на пятнадцать-двадцать боя, ваше сиятельство. Сегодня такая жара…
«Но если мы начнем отходить, австрийцы искрошат нас пушками, — подумал Ланн. — Что же делать? Что же делать?» — стучало у него в мозгу, пока он деловито оглядывался по сторонам и требовал от адъютантов ежесекундного контроля за обстановкой.
— Ваше сиятельство, — наконец, подскочил один из них. — Бессьер атакует по центру!
— Отлично! — сразу же оживился маршал. — Не стрелять! Затаиться и приготовиться к атаке!
Бессьер и в самом деле, быстро оценив ситуацию и поняв, что иного выхода нет, решился, как и было запланировано, комбинированно атаковать австрийцев по центру всеми своими силами. Видимо от отчаяния, французы бросились вперед, словно неукротимые бестии. Вскоре центральные линии австрийцев не выдержали бешеного натиска и стали подаваться в стороны. В Асперне и Эсслинге приготовились к атаке, экономно используя оставшиеся боеприпасы.
— Отлично! Отлично! Молодцы! — ерзал на сосне возбужденный Наполеон. Рядом Дюрок и Ней оживленно переговаривались с адъютантами, и всех уже начинала охватывать привычная эйфория победы. Но вдруг… поведение императора снова переменилось: он подозрительно затих.
Эрцгерцог Карл, поняв, что еще немного и французы опрокинут его армию, выхватил у знаменосца древко и лично бросился в атаку впереди своего стоявшего в резерве Несгибаемого полка. Завязалась упорная борьба за центр. Все снова повисло в неопределенности, и Ланн, чувствуя, что инициатива вот-вот может ускользнуть от них, бросил в атаку остатки своего корпуса. Его примеру вскоре последовал и Массена. И уже в который раз чаша фортуны стала клониться на сторону французов… Но пока они выжидали и, как за последней надеждой, следили за атакой Бессьера, австрийцы, воспользовавшись численным преимуществом, успели обойти Ланна с фланга.
И небо отвернулось от него.
Ланн бросился на прорыв, назад, но через несколько мгновений вдвое превосходящие численностью австрийцы опрокинули Бессьера, и французы вынуждены были отступать всем фронтом.
Вся Вена, высыпав на балконы, в театральные бинокли наблюдала за громыхавшим на другом берегу Дуная побоищем. В Пратере, где в тактических целях Наполеон приказал вырубить все деревья, волновались толпы народа, и местные знатоки, которыми за четыре года войны стало почти все мужское население столицы, обсуждали его ход, видя лишь смену красок на том берегу. Их взорам представлялись множество голубых, красных и желтых пятен, подобно стеклышкам калейдоскопа, мелькавших и разлетавшихся на фоне зеленых лугов среди черных фонтанов земли и белоснежных клубов дыма. Гораздо больше и лучше видел Наполеон, находившийся на Лобау.
Посчитав позицию на сосне весьма удобной, он наблюдал в подзорную трубу, как под убийственным огнем австрийской артиллерии целыми колоннами падают его отходящие солдаты. Он видел, как в предсмертной агонии содрогаются длинные тонкие ноги рыжих лошадей улан и мощные вороные — кирасиров. Видел, как ядрами расшвыривает в разные стороны его прекрасных пехотинцев, превращая их в человеческие лохмотья, в ничто… И ничего не мог сделать для того, чтобы спасти их.
Его доблестные маршалы делали все, что было в их силах, организованно отводя ощетинившихся штыками соладт. Конница Бессьера пыталась не раз атаковать австрийские батареи, но каждый раз разбивалась о вовремя выстроенные пехотой Гогенцоллерна карэ. За последние годы австрийцы уже успели кое-чему научиться.
Вся надежда отрезанных от основных сил французов, к полудню оставшихся вовсе без боеприпасов, с одними саблями и штыками, была теперь на саперов. Но саперы и с той и с другой стороны тоже были бессильны что-либо сделать до тех пор, пока не спадет вода. А вода, казалось, и не собиралась успокаиваться, и только после полудня саперы смогли приступить к восстановлению переправы. Они работали, не обращая внимания на все усиливающийся дождь, но время было неумолимо, а пушки австрийцев и того более. В конце концов, к ночи остатки передовых частей французов переправились обратно на остров Лобау под прикрытие основных сил и убрали вновь наведенные понтоны. Но сколько их не дошло до берега, сколько упало в воду и было унесено бурной дунайской волной? Десять? Пятнадцать? Двадцать тысяч?.. — Более тридцати!..
На Лобау царил траур, Вена выжидательно замерла. А на левом, северном берегу Дуная всю ночь раздавались ликующие крики и гремел салют победы.
Кристель Хелькопф красива, у нее есть жених и интересная работа. Но случайно она узнает, что в годы Второй мировой войны в ее семье жила русская девочка-гувернантка, купленная за шестьдесят марок. Это становится потрясением для молодой и успешной женщины. Она изучает семейные архивы, и они открывают свои страшные тайны. Бросив все, Кристель отправляется в Россию, чтобы отыскать затерявшиеся следы русской девочки. В Петербурге она встречает любовь. Но смогут ли понять друг друга уверенная в себе немка и тридцатилетний русский мужчина?
О собаках на театрах военных действий.Источник:http://www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=283088http://www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=302487.
К концу переезда погода значительно испортилась. Ветер завывал в вантах; море стало бурным, корабль трещал, с трудом пробираясь среди седых бурных волн. Выкрики лотового почти не прекращались, так как мы всё время шли между песчаных отмелей. Около девяти утра я при свете зимнего солнца, выглянувшего после шквала с градом, впервые увидел Голландию -- длинные ряды мельниц с вертящимися по ветру крыльями. Я в первый раз видел эти древние оригинальные сооружения, вселявшие в меня сознание того, что я наконец путешествую за границей и снова вижу новый мир и новую жизнь.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.