Клаудиа, или Дети Испании - [254]
Интермедия
13 мая 1809 года Наполеон вступил в Вену. Венцы встречали французов холодно, однако ни в чем им не препятствовали, и французский император пышно праздновал очередную победу над Австрией. В навощенных до зеркального блеска полах старого Хофбурга отражались тупоносые, по последней моде, туфельки дам и сверкающие высокие сапоги кавалеров, исключительно военных. Штатским на этом празднике молодости, силы и войны не было места.
Солдаты разгуливали по городу, заходили в кафе, парикмахерские, лавки и, улыбаясь, щедро расплачивались за все. Французский караул любезно предложил австрийским солдатам пока отдохнуть от несения службы и сам взял под стражу Арсенал.
Майское небо делало купола дворца на Михаэлерплац еще более пронзительно голубыми, на площади стояли толпы народа в ожидании мгновения, когда французский император соизволит покинуть Хофбург и отправиться в Шенбрунн, а затем в Терезианум, старинный замок австрийских императоров. Наполеоновские маршалы занимали священные покои дворцов, и белые их лосины победно выделялись на алом бархате внутреннего убранства помещений.
И все же эрцгерцог Карл не собирался сдаваться так просто. Собрав почти стотысячную армию, и разрушив мосты через Дунай, он вышел к столице Австрии с другой стороны, остановившись на северном берегу реки. И теперь эта армия была уже не игрушкой военных амбиций, а, скорее, национальной надеждой.
Бонапарт, привыкший всегда действовать стремительно, и на этот раз не стал дожидаться дальнейшего усиления противника. Он решил тут же форсировать Дунай и напасть на австрийцев, используя все преимущества своей тактики. С этой целью великий француз выбрал в качестве опорного плацдарма расположенный неподалеку от Вены большой остров Лобау, и семнадцатого мая два передовых корпуса под командованием маршалов Ланна и Массены заняли остров. Устроив там перевалочный лагерь для переправы остальной армии на северный берег, оба маршала в ночь с двадцатого на двадцать первое мая готовились переправиться на левый берег Дуная и занять там австрийские деревни Асперн и Эслинг.
Ночь перед переправой стояла такая волшебная, какая редко бывает даже в щедрой долине Дуная. Ласковый ветерок с холмов, усыпанное крупными звездами небо, речной лепет и пьянящий воздух Винервальде — казалось, сама природа молила людей не нарушать ее божественного великолепия. Ланн, сидя на поваленном дереве у самой воды и глядя в черное зеркало перед собой, с упоением вспоминал последний бал в Лаксенбурге, где блистала красотой юная графиня Лерхенфельд — ведь он, несмотря на свои сорок лет и долгий кровавый опыт, не утратил ни чувства прекрасного, ни способности наслаждаться жизнью.
— И все-таки что-то гнетет меня, дорогой Андрэ, — вдруг грустно вздохнул Ланн, глядя на лениво влекущий мимо свои воды Дунай. — Все кажется, будто что-то я сделал не так. Куда-то не успел или кому-то не пожал вовремя руку.
— Брось, Жан, — кинув камешек в воду и самодовольно наблюдая за расходящимися от него во все стороны кругами, с усмешкой ответил ему одноглазый Массена. — Ты отважный гусар и блестящий маршал, любимец императора…
— Ты думаешь? А вот я порой уже не совсем уверен в этом. Последнее время он начинает избегать меня.
— А ты, Жанно, побольше докучай ему своими наставлениями и упреками…
— Но кто-то же должен говорить императору о его ошибках.
— Перестань, Жан. Кто знает, где ошибки, а где гениальные решения?
— Но разве сердце не подсказывает нам порой?..
— Да что ты, дружище! — вдруг рассмеялся Массена. — Должно быть, легкие ножки графини все так и не дают тебе покоя, раз ты заговорил о сердце?
— Но ведь мы не бессердечные твари, Андрэ.
— Разумеется, и не раз подтверждали это. Только перед боем подобные разговоры ни к чему. Встряхнись, еще немного, начнется дело, и ты вновь забудешь все эти странные мысли.
— Возможно, ты прав. И все же знаешь, Андрэ, никогда еще не было у меня такого отчетливого ощущения непонятного беспокойства.
— Ах, Жанно, послушайся моего совета — встряхнись, право слово. Все будет отлично, как всегда. Завтра он сам поведет нас в бой. И ты прекрасно знаешь, что он никогда не проигрывает битвы.
— Знаю. Но вдруг Бог все-таки есть?
— Что?!
— Малыш вчера издал указ, лишающий Папу римского светской власти. Он бросил вызов… — Массена стал серьезным и молча ждал, что скажет Ланн дальше. И тот сказал. — Я тоже, Андрэ, бросил вызов. Но вызов гораздо более страшный. — Его собеседник с некоторым опасением взглянул на своего друга и соратника, но вновь промолчал, а Ланн, словно через силу, продолжил. — Там, в Сарагосе, эти дьяволы испанцы взбесили меня, и я… Я пошел в их главный городской собор и забрал себе все бриллианты с их святыни. Знаешь, с этой их девы на столбе.
— Ну, и правильно сделал, — облегченно вздохнул его боевой соратник. — Надо было и статую разбить, чтобы эти идиоты, наконец, увидели, чего стоят все их эти, так называемые, святыни… Подумать только, сколько наших полегло из-за их глупого упрямства. То ли дело венцы…
— Сарагосцы потеряли в три раза больше, около пятидесяти трех тысяч.
— Причем, большую часть от моровой язвы, которую заработали опять-таки по собственной глупости.
Кристель Хелькопф красива, у нее есть жених и интересная работа. Но случайно она узнает, что в годы Второй мировой войны в ее семье жила русская девочка-гувернантка, купленная за шестьдесят марок. Это становится потрясением для молодой и успешной женщины. Она изучает семейные архивы, и они открывают свои страшные тайны. Бросив все, Кристель отправляется в Россию, чтобы отыскать затерявшиеся следы русской девочки. В Петербурге она встречает любовь. Но смогут ли понять друг друга уверенная в себе немка и тридцатилетний русский мужчина?
О собаках на театрах военных действий.Источник:http://www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=283088http://www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=302487.
К концу переезда погода значительно испортилась. Ветер завывал в вантах; море стало бурным, корабль трещал, с трудом пробираясь среди седых бурных волн. Выкрики лотового почти не прекращались, так как мы всё время шли между песчаных отмелей. Около девяти утра я при свете зимнего солнца, выглянувшего после шквала с градом, впервые увидел Голландию -- длинные ряды мельниц с вертящимися по ветру крыльями. Я в первый раз видел эти древние оригинальные сооружения, вселявшие в меня сознание того, что я наконец путешествую за границей и снова вижу новый мир и новую жизнь.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.