Клан Когтей - [48]

— Идем, — я направился к «Мицубиши-Хидео», симпатичному спорткару, припаркованному у придорожной закусочной. — Мне нравится эта машина.

Арина что-то хотела сказать, но промолчала.

И правильно.

Нечего возражать, когда мужчина говорит.

— А тебя наличие хозяина не смущает?

Таки не выдержала.

— Отнюдь.

Давно хотелось ввернуть это словечко в диалоге. Аристократичненько…

Двери спорткара послушно поползли вверх. Обводы корпуса, угольно-черный цвет, низкая посадка, квадратная решетка радиатора и светодиодные фары. Всё, как мне нравится.

Сажусь в водительское кресло.

На миг переношусь в закусочную и простенькой манипуляцией вынуждаю хозяина авто подумать, что я — покупатель его любимого «Хидео». Точнее, не любимого, а порядком поднадоевшего. Давно собирался продать, и всё такое. В Пекин — на такси.

Трогаемся с места.

Плавно выруливаю на трассу и топлю до упора педаль газа.

Ух, вот тебе и электричество. Сто километров в час за три секунды. Или чуть меньше.

Я успокоился на трех сотнях, затем перевел «Хидео» в режим автопилота и с улыбкой откинулся в кресле.

День удался.

Глава 16

Улан-Баяр — таково полное название города, в который мы направлялись. «Красный праздник», если верить Паутине. Мне почему-то лезут в голову бояре и прочие аристократы, а вот праздничным настроением в городке и близко не пахло.

Знаете, в той самой постсоветской реальности, о которой я говорил раньше, монголами руководила компартия. Здесь же о коммунистах никто никогда не слышал. Правящие кланы Улан-Баяра подчинялись Сёгунату.

Придорожный мотель, в котором мы остановились, располагался на отшибе, как и положено занюханной дыре. Степь лежала под снегом, у стен мотеля громоздились серые сугробы. Спорткар я остановил на площади в центре Улана, сюда же мы с Ариной добрались на автобусе.

Такеши и Виталик прибыли в точку рандеву на дирижабле, который развозил паломников по буддийским святыням. Для сенсея — привычная схема. Когда дверь номера распахнулась, мы увидели скуластых странников в поношенной одежде, с посохами и четками в руках. Оба — улыбчивые, со смиренными выражениями на лицах.

— Как добрались? — спрашивает Арина.

— Без приключений, — улыбнулся наставник. — Я так понимаю, блюстители за вами гонялись.

— Смешно, — буркнул я.

Такеши присел на краешек продавленного дивана. Привычным движением снял с плеч рюкзак. Сыроежкин направился к холодильнику.

— Вы давно здесь? Что с едой?

— Мы оставили вам пару контейнеров с цуйваном, — улыбнулась Арина. — Только разогрейте в микроволновке.

Цуйван — это монгольская лапша с говядиной и овощами. Арине понравилось, а мне не очень. Там специй практически нет, мне же нравится острая пища.

Главное преимущество местной лапши — она очень сытная.

Сыроежкин загрузил контейнеры в микроволновку.

— И это всё?

Проглот.

— На первом этаже закусочная, — сообщила Арина. — Они даже пиццы делают. И эти штуковины… вроде чебуреков.

— Хушуры, — блеснул эрудицией Такеши-сан. — Там рубленая баранина внутри. Много специй и чеснока.

— Звучит, — признал Виталик.

Пока разворачивался этот диалог, я заварил всем зеленого чаю и начал разливать напиток по чашкам. В номере у нас кухни как таковой не было, зато электрочайник пришелся к месту.

— Добро пожаловать, — сообщил я, — в пункт самообслуживания «Мытищи».

Все поняли намек и приняли разбирать чашки.

Тренькнула микроволновка.

— Почему «Мытищи»? — удивилась Арина.

— Перов, — снова поразил мое сердце сенсей. — Художник такой.

— Русский? — заинтересовался Сыроежкин.

— Да, любил самовары и священников рисовать, — просветил нашего мексиканского друга сенсей. — Между прочим, принадлежал к роду адептов воды, воевал в Турции, чуть не погиб, а затем переключился на маринистику. Они даже с Айвазяном одного поэта в Крыму изобразили. На берегу моря.

Это он про Пушкина.

В моем мире Айвазовскому помогал Репин.

Сыроежкин выгрузил контейнеры, один протянул Хараде, второй принялся вскрывать самостоятельно. Одноразовые палочки для еды были закреплены скотчем на боковых стенках коробок.

Наставник закряхтел, разрывая запотевшую целлофановую пленку.

— Надо поговорить о Токио, — заявил я.

— Валяй, — разрешил Харада, добравшись до содержимого контейнера. — Гильдия интересует?

— Не только, — я уже подготовил перечень вопросов и теперь остается их сформулировать. — Где мы отыщем целителя и оружейника — это раз. Планируем ли мы вступать в Гильдию перед началом расследования — это два. Какие у тебя есть соображения по поводу врагов нашего клана — три. И смогу ли я с ними справиться — четыре. Ах да, еще меня интересует, какого лешего они нас отслеживают, несмотря на «купол тишины» и прочие блокировки.

— Так мы здесь на неделю засядем, — резонно заметил Сыроежкин. Он уже вовсю наворачивал свою порцию лапши.

— Не мешай, — вставила Арина, делая глоток из кружки. — Рю прав. Это важные вопросы.

Плюс один тебе в карму, девочка.

— Что ж, давай разбираться, — учитель подцепил палочками кусок говядины и отправил себе в рот. Мы расселись по разным углам комнаты. Кто на стуле, кто на кровати или подоконнике, как Арина. Врубив одностороннюю поляризацию, как без этого. — Я обдумал твои слова и пришел к выводу, что оружейника мы разыщем в Пекине. Так что маршрут нашего следования меняется.