Клан Ельциных - [87]

Глава Bank of New York Томас Реньи признал существование двух счетов Л. Дьяченко в отделении банка на Каймановых островах, на которых находится около двух миллионов долларов. Деньги эти были выплачены ему нью-йоркской фирмой Belka Traiding Corporation в продолжение последних нескольких лет.

Изучение деятельности фирмы Belka обнаружило связь между Кремлем, одной из крупнейших нефтяных фирм России «Сибнефть», которой руководят Роман Абрамович и Борис Березовский, а также руководством Омской области в Сибири.

Belka Traiding Corporation, во главе которой стоит некто Виктор Кроленко, имеющий близкие связи с Л. Дьяченко, была создана около десяти лет назад. Сначала Кроленко в основном занимался развитием системы спутниковой телефонной связи и спонсировал показ советского телевидения по каналу Discovery в США. Затем он занялся торговлей нефтью, модернизацией нефтезаводов и т. д. Известным является также факт, что Belka принимала участие в издании книги воспоминаний Бориса Ельцина за границей.

Леонид Дьяченко работает в двух фирмах по торговле нефтью, основанных В. Кроленко. По словам газеты New York Times, операции Дьяченко охватывают Омск, Москву и Манхэттен, где он до последнего времени занимал роскошную квартиру.

Автор статьи в New York Times сообщает, что приватизация компании «Сибнефть», в которую входит Омский нефтеперерабатывающий завод, была, по всей видимости, осуществлена при содействии окружения президента и губернатора Омска Л. Полежаева. Когда после приватизации «Сибнефть» начала продавать переработанную нефть на мировом рынке через сеть трейдеров, главными из них стали нью-йоркская Belka Energy и российская компания «Руником».

Как бы то ни было, Дьяченко либо контролировал, либо руководил связями Belka Energy с Омским нефтеперерабатывающим заводом. Вице-президентом компании «Руником», владеющей 10 % «Сибнефти», стал сын омского губернатора Алексей Полежаев. Кстати, московский офис Belka Energy находится в доме, где размещается представительство омского регионального правительства».

В связи с процитированным выше, возникает вопрос: «Что же у нас происходит такое, если парламент чужой страны вынужден заниматься нашими делами?»

Но все это будет только лишь в 1999 году А пока в 1995 году Алексей-Леонид Дьяченко, вошедший наконец-то в нефтяной бизнес, безмерно счастлив, что ему удалось прорваться наконец в среду российской бизнес-элиты. Он не догадывается, чем ему придется платить за принадлежность к этой среде и кто потребует с него максимальной отдачи… кто подтолкнет его на путь воровства и коррупции…

Загадочная улыбка, или Тайна Глеба Дьяченко

НАША ВЕРСИЯ:

Татьяна сидела на диване, обхватив голову руками. Перед ней на мягком, вычищенном до единой пылинки ковре играл с большим надувным мячом малыш. Разноцветный мяч, почти невесомый, рядом с ребенком казался огромным, и, несмотря на его легкость, ребенку никак не удавалось его удержать в руках. Мяч смешно выскальзывал из ручонок и катился в угол комнаты. Мальчишка упрямо полз за ним. Догнав непослушный мячик, ребенок обхватывал его со всей силой, смешно растопырив пятерню своих пальчиков. Мяч пах свежей краской и прорезиненным пластиком, и, едва прислонив к нему щеку, мальчишка испуганно отдергивал ее — мяч казался на ощупь холодным и неприятным. Тогда ребенок смешно встряхивал своей лысой еще головой с забавно курчавившейся на ней завитком светлых волос, который кто-то назвал «счастливым чубчиком». Да, кто-то из родичей сказал Татьяне, что такие вот детские кудряшки — верный признак «особого внимания к ребенку от Бога». Да, ей сказали, что Глеб будет ребенком особенным. Талантливым.

В первом предсказании примета оказалась верной. Глеб и в самом деле был совершенно особенным. А вот во втором…

Татьяна тихо всхлипывала, закрыв ладонями покрасневшие от слез глаза, и не услышала, как в комнату тихо вошла Наина.

— Что сказали врачи? — голос матери звучал встревоженно.

— Ничего хорошего, — Таня ответила упавшим голосом, сквозь зубы и не отнимая от лица ладоней.

— Но ведь должно же быть какое-то лечение? — Наина села на диван и обхватила дочь за плечо.

— Нет никакого лечения. За что мне это, мама? — Таня подняла глаза полные слез.

Глеб, не обращая ни малейшего внимания на разговаривающих женщин, продолжал возиться с мячиком, совершая раз за разом одно и то же повторяющееся действие. Мячик был не просто любимой, а единственной игрушкой Глеба. Любящие родители заваливали его и другими игрушками, но он все отвергал, привыкнув только к игре с мячиком.

Таня помнит, как ее впервые поразит этот странный, отрешенный расфокусированный взгляд ее ребенка. Он не сможет привыкнуть даже к лицу матери. Меняющаяся мимика, разные улыбки на ее лице, выражение изумления и печали, радости и умиления — все это покажется ему бесконечно разнообразным, и каждая новая эмоция, отраженная на лице матери, будет восприниматься им как совершенно новое лицо незнакомого человека.

Этот бесконечный калейдоскоп его раздражал, он не понимал, что вокруг него происходит, терял ориентацию во времени и пространстве и не мог выделить главное в ворохе мелочей, чтобы потом по этим ключевым моментам узнать уже знакомое… Он не мог даже запомнить, как выглядит мама. Ее лицо, голос, улыбка, аромат духов и тела, движение ее рук, тепло коленей не синтезировались для него в единое целое, он все это воспринимал как самостоятельные движущиеся предметы… Долгое время каждое новое общение с мамой было для Глеба словно знакомство с совершенно новым, чужим человекам. В итоге он интуитивно отталкивал ее от себя, как и всякий непонятный раздражитель.