Клан Ельциных - [89]

Но Татьяна была безутешна.

Ах, если бы все было именно так, как говорит Наина! Если бы Глеб и в самом деле был, словно гениальный герой-математик, сыгранный Д. Хоффманом в фильме «Человек дождя», всего лишь аутом! Это означало бы, что он при всей своей замкнутости и необщительности обладает высоким уровнем интеллекта. Но все могло быть и гораздо хуже.

Если психологические тесты, которые предстоит пройти в ближайшие дни, покажут уровень развития интеллекта Глеба значительно ниже нормы, то можно будет утверждать, что диагноз «аутизм» является неполным. То есть некоммуникабельность, необщительность, замкнутость и погруженность в себя — пресловутый аутизм, или «синдром принца» у Глеба не является самостоятельным заболеванием. Он — лишь внешнее проявление, небольшой синдром при более страшной и неизлечимой болезни, которая никак не корректируется, ибо в ее основе — органическое поражение головного мозга…

Догадка, которую мы озвучим ниже, ранее нигде не встречалась в прессе. Сам факт того, что из фонда Бориса Ельцина, который сегодня возглавляет Татьяна Юмашева, по линии благотворительности тратятся немалые деньги на лечение детей, больных аутизмом, как бы является подтверждением диагноза Глеба.

Мы считаем, что это прикрытие.

Человеку, никогда не видевшему «живьем» разных форм психической патологии, тем более без психологического образования, даже в голову не придет усомниться в правомочности диагноза, поставленного Глебу скандальными журналистами.

Однако ни в одной из публикаций не была приведена медицинская карта Глеба Дьяченко, на которой значился бы диагноз врачебной комиссии.

Диагноз же, озвученный без медицинской карты, без результатов тестовой и дифференциальной диагностики, — это не диагноз, а только гипотеза.

Сложность и специфика психологических диагнозов в том, что многие из них похожи. Симптомы одной болезни могут сопровождать и другую, но самое главное — вот в чем. Один и тот же симптомокомплекс может быть и самостоятельным проявлением, и всего лишь синдромом при абсолютно другом заболевании, совершенно другой степени тяжести. И вот это принципиально.

Мы готовы привести аргументы, опровергающие уже переставшую быть сенсацией информацию в прессе о том, что второй ребенок Татьяны Ельциной страдает аутизмом.

Если у него и выявлен аутизм — то только как симптом. Не как болезнь. Не является Глеб, увы, «принцем печали» — тут все гораздо сложнее и грустнее.

А решили влезть мы в эти подробности лишь потому, что если наши предположения правильны, то они очень многое объясняют в загадочном и внезапном разводе Татьяны и Алексея Дьяченко после многих прожитых лет вместе. Из за ребенка-аута семейная пара разводиться не стала бы — ведь, как уже говорилось выше, из многих аутов вырастают талантливые творческие личности.

А болезнь центральной нервной системы, передающаяся по наследству и обрекающая ребенка с малолетства и на всю жизнь на инвалидность, — вот это уже серьезная мотивация для развода.

Теперь — наши аргументы, собранные от ряда близких к автору книги профессиональных психологов и дефектологов, просивших не называть их фамилии и опровергающих распространенную точку зрения о том, что Глеб болен аутизмом.

Так, в статьях о Глебе Дьяченко говорится, что он все это время учился в специальных яслях, а затем — в специальном интернате для детей, больных аутизмом, находясь все это время в документации учреждений под чужой фамилией. Здесь возникают сразу два сомнения. Во-первых, при неизвестном «псевдониме» ребенка и при неопубликованной в прессе его медицинской карте можно ставить любой диагноз, хоть родильная горячка, — попробуй опровергнуть! Второе. Нет ни в России, ни за рубежом специализированных «школ-интернатов для аутов».

Аргумент в пользу того, что у Глеба никакой не аутизм, а, к сожалению, более тяжелый порок, — это его фотография. Портретов Глеба в прессе опубликовано было немного, но и тех трех фотографий, где он лежит в коляске, сидит на коленях бабушки и стоит на крыльце спецшколы, достаточно. На всех трех (причем на третьей он уже в возрасте школьника начальной школы) фотографиях бросается в глаза серьезный дефект его лица. Видно, что он не контролирует мышцы лица, и нижняя челюсть у него находится в столь расслабленном состоянии, что у ребенка изо рта даже вываливается язык.

Это говорит о стойком органическом поражении центральной нервной системы.

Нам не известны данные, полученные при тестировании Глеба Дьяченко на уровень интеллекта (надо сказать, что количество тестов интеллекта — более двух десятков, так что ошибиться в этой диагностике сложно).

Однако нам известно, что несовместимость по иммунологическим показателям крови матери и ребенка вполне могла спровоцировать развитие недуга. Отрицательный резус-фактор — это всегда риск, приводящий подчас к самым неожиданным проявлениям. И отрицательный резус Татьяны вполне мог спровоцировать, как пишут в медицинских книгах, у ее ребенка недоразвитие головного мозга.

Из интервью первого мужа Татьяны, Вилена Хайтруллина:

— Вилен, говорят, что, когда ты собрался жениться на Татьяне Борисовне в 1980 году, тебя и всю твою семью заставили пройти унизительный медосмотр?