Клады и кладоискатели - [53]

— Где тебя носит, ирод!? — Она с размаху хлестанула Илью мокрой тряпкой по лицу, тот едва успел увернуться.

— Ты чего, мам? Мы с ребятами целый день смотрели, как по большаку наша армия идёт. Там и пушки, и танки, и солдаты… пехота… вот!

— Там что-то взорвалось. Я… мы с отцом подумали, уж не вы ли там подорвались! А тебя нет и нет, даже обедать не пришёл. Что мы должны думать? — Мать опять замахнулась тряпкой, но уже явно для вида.

— Так это сапёры мины взорвали. Они там минные поля разминировали, — радостно затараторил Илья. Про это он как раз знал всё подробно. Их с ребятами эти сапёры прогнали оттуда и объяснили, почему.

— Ладно. Иди, ужинай. Только руки помой, весь чумазый, — мать немного успокоилась и ушла в дом.

Утром на следующий день Илье было приказано в качестве наказания заниматься прополкой грядок «от сих, до сих». Прикинув объём работ, Ильюшка понял, что сегодня ему за трофеями не вырваться.

Когда Илья убедился, что родители ушли, он принёс ранец поближе к тайнику и рассортировал трофеи. Немецкие деньги из кошельков: бумажные, алюминиевые и цинковые, — отложил в сторону. Зачем забивать тайник всякой ерундой? Только несколько явно серебряных монет с надписями на немецком языке попали в тайник. А также все советские серебряные рубли и полтинники, к удивлению Ильи, оказавшиеся в немецких кошельках. И даже одна жёлтая монета с надписью по-русски «Один червонец». Илья такой монеты никогда раньше не видел, но почему-то сразу почувствовал, что она золотая. Также явно золотыми были два крестика, снятые с офицеров и десяток колец из кармана одного из покойников.

Почти у каждого немца на шее обнаруживался крестик из белого металла. Некоторые — почерневшие, некоторые — сверкали, как новенькие. Их Илья высыпал в тайник целую горсть. Решил, что потом разберётся в их ценности. Ещё были два портсигара: один со свастикой, другой — с рисунком оленя и надписью на немецком языке, выгравированной внутри. Оба из тяжёлого белого металла.

Ну, и конечно, награды. Почти у каждого покойника на груди был хотя бы один знак отличия. У некоторых — два и более. У офицеров — ещё и на галстуках. Много было одинаковых. Почти все — из белого металла. Но Илья был уверен, что это не серебро. Скорее всего — цинк или какой-то сплав алюминия.

Банка от противогаза наполнилась на две трети. Илья подумал, что если дальше так пойдёт, надо будет закапывать ещё одну.

От приятного занятия его отвлёк знакомый свист. Илья подбежал к забору и объяснил ребятам, что сегодня составить компанию им не сможет — родители «припахали» на весь день.

Вместе с вчерашними Генкой и Ванькой стоял Славка Царьковский, ровесник и одноклассник Ильи.

— А мы в городе были у тётки, пока всё бабахало, — объяснил Славка, — вчера вечером вернулись.

— Илюш, ты нам ножик свой дай на сегодня, раз сам не пойдёшь. — Ванька шмыгнул носом и оглянулся на Генку, как бы ища в нём поддержки.

— Не, не дам, сломаете ещё, — Илья отрицательно замотал головой, — где я ещё такой найду? Вчера ведь никому похожие не попались.

— А может, обменяемся, я тебе колечко золотое дам… два, — не отставал Ванька, — ну и значки, если какие интересные попадутся, тебе отдадим, раз они тебе нравятся. Да, Ген?

Генка промолчал.

— Я же сказал нет, значит — нет. — Илья повернулся и пошёл к грядкам. Ребята убежали.

Вечером в семье у Станкевичей царило уныние. Илья, мало того, что устал от нудной надоедливой работы, так ещё ухитрился обгореть на солнце. В одежде работать было жарко, решил позагорать, да перестарался. Мать намазала ему спину каким-то вонючим жиром. Илья ходил по дому, ждал, когда жир впитается, и прислушивался к негромкому разговору родителей.

Отец с угрюмым видом что-то негромко рассказывал матери, та тихо охала и вытирала слёзы.

Из того, что удалось подслушать, Илья понял, что отца сегодня вызывал местный участковый, у которого находился сотрудник военкомата. Они заставили отца написать объяснение, почему он не в армии и не воюет, как все мужики призывного возраста.

Причину Илья знал. Отец несколько раз рассказывал эту историю односельчанам во время оккупации.

Несмотря на то, что отец успел повоевать ещё в Гражданскую войну, причём в дивизии самого Чапаева, из призывного возраста он не вышел. В 1941 году ему исполнилось сорок три года. Когда отцу принесли повестку, немцы уверенно наступали на всех направлениях. Бои шли уже на окраинах Витебской области.

В назначенное время Станкевич старший явился в райвоенкомат, но там узнал, что все документы вывезены в город Сураж, и там сейчас находится областной призывной пункт. Значит, ему и другим таким же призывникам нужно срочно добраться до Суража. Что они и попытались сделать. Однако подъехать на чём-либо не получилось. Весь транспорт в нужном направлении шёл перегруженным. Никто не реагировал на «голосующих» мужиков в гражданской одежде. В общем, когда измученные призывники через сутки пешком добрались до нужного места, оказалось, что призывной пункт уже переехал куда-то на восток, а куда конкретно — никто не знает.

Расстроенные мужики отправились обратно. Когда подходили к Витебску, дороги уже были заполнены немецкими мотоциклистами и танками.