Клады и кладоискатели - [33]

— В общем, сдадим главному патриарху, а он пусть решает, что дальше делать. — Седой достал из кармана телефон. — Сейчас я ему позвоню…

— Шутишь, — Светлый заулыбался, — может, напрямую — Господу? Чего мелочиться!

— Я имел в виду главного патриарха Витебской области. Или как там правильно его должность называется…, а позвонить я хотел брату — да вы его знаете — атаману казачьему. Он с нашим главным священником регулярно контачит. Он должен знать номер его телефона. Я предлагаю сейчас сделать так: я иду в машину за мешками, а вы выдёргиваете пустой сундук и оттащите его вон в тот овраг, с глаз долой. Только проверьте на наличие двойного дна и тайников в стенках. Ну и яму надо заровнять. А я пока на ходу выясню телефон и свяжусь с главным батюшкой.

* * *

На следующее утро три Серёги к девяти часам подъехали прямо к главному входу в Свято-Успенский кафедральный собор. Здесь их с нетерпением поджидал сам архиепископ Витебский и Оршанский Диомид. (Вот как, оказывается, называется должность главного православного священника). Рядом с ним стояли трое молодых и крепких с виду мужиков в монашеских одеждах.

— Здравствуйте! Это я вам звонил, — Седой поздоровался за руку с человеком в рясе. — Вы меня извините, я не знаю как правильно обращаться: «святой отец» или «батюшка», а может, «ваше преосвященство»?

— Это не важно. Покажите лучше, что вы там откопали. Признаться, вы меня заинтриговали.

— Здесь будете смотреть, в машине?

— Нет. Давайте занесём в помещение, там будет удобней.

Священник махнул рукой. Монахи легко подхватили увесистые мешки и понесли мимо храма в соседнее помещение. Парням тоже досталось по мешку, и они последовали за монахами.

Когда из мешков стали выкладывать на стол иконы и книги, архиепископ не смог сдержать эмоций:

— Я боялся поверить! Это всё из Свято-Троицкой церкви! Вот этой книге пятьсот лет! А это… Господи, благодарю Тебя! Дошли наши молитвы!

Когда он немного успокоился, то пояснил, что в двадцатые годы имущество Свято-Троицкой церкви было разграблено, а отец настоятель Онуфрий был расстрелян чекистами. Церковь позже сгорела. На её месте сейчас находится Марков монастырь. Долгое время считалось, что ценные иконы и книги были уничтожены, а драгоценные камни и оклады присвоены мародёрами. Потому как в официальных документах они нигде не появлялись.

— Оказывается, отец Онуфрий успел всё это спрятать. Воистину, святой был человек, — закончил архиепископ и перекрестился. — Здесь некоторые книги уникальны. Им, действительно, цены нет. И дело не в дорогих окладах, а в самих книгах. Иконы тоже очень старые. Это семнадцатый — восемнадцатый век. Что вы хотите за это? — В глазах растроганного священника появились слёзы.

— Спасибо, — Седой оглянулся на друзей, — нам ничего не надо.

Архиепископ на секунду задумался:

— Пойдёмте за мной.

Через час парни вернулись к машине с грамотами от епархии. В текстах грамот, выписанных персонально на каждого, им объявлялась благодарность за возвращённые ценности. Шею каждого украшал массивный золотой крест на золотой цепочке.

— Ну вот, — радовался Серый, — сколько лет хожу с прибором, а золотых крестов ни разу не находил. А тут сразу бац… и на тебе!

— Как думаете, — Светлый о чём-то напряжённо размышлял, — батюшка стукнет на нас в КГБ?

— Нет, не стукнет, — Седой сел за руль и пристегнулся ремнём, — но они всё равно узнают. Он же сказал, что телевизионщиков вызовет, мол, это надо довести до широких масс. Мол, такое событие…, а где массы, там и КГБ. Да и пусть. Чего нам бояться? Наоборот. Вот эту грамоту заделаю в рамку и повешу на стену. Здесь ответ на все возможные вопросы на несколько ближайших лет для представителей любых «органов».

ИСТОРИЯ ЧЕТВЁРТАЯ

ТРОФЕЙ

1945 год

Для сержанта Трухачёва война закончилась в Восточной Пруссии недалеко от Кенигсберга. Во время расквартирования в недавно отбитом у немцев городишке Вайсбурге, какой-то мальчишка из гитлерюгенда выстрелил из фауспатрона по машине. И момент выбрал, паршивец, самый неудобный. Когда заехали во двор дома, начали выгружаться, расслабились и потеряли бдительность.

Никто не обратил внимания на пацана, что стоял у сарая и рассматривал советских солдат. Какую угрозу может представлять ребёнок ростом «метр с кепкой»?

А тот зашёл в сарай, вышел оттуда с фауспатроном на плече и тут же нажал на спуск. И неважно, что его через секунду буквально изрешетили свинцом из доброго десятка автоматов. Парней то не вернёшь. Двоих сразу насмерть. Толик Одессит как раз подавал из кузова свою любимую гитару другу — Ваньке по кличке «Тамбовский волк». Толику весь живот разворотило, а Ивану — пол черепа снесло. Ещё один — Вахит Кулиев — умер на следующий день в лазарете от потери крови.

Виктору Трухачёву тоже досталось прилично. Он в этот момент отходил от машины и нёс свёрнутый матрац и несколько вещмешков. Это его и спасло. Они и приняли на себя удар большинства осколков. Но и оставшихся хватило Виктору, чтобы проваляться в госпитале до конца войны и даже больше.

Вот как бывает, всю войну прошёл без единой царапины на самом опасном участке — в батальонной разведке, а в двух шагах от Победы едва не погиб из-за какого-то сопляка.