Кладоискатели - [2]

— А почему это я? — возмутился Костик. — Читай сам, или пусть Славик тебе это озвучивает.

— Басван — твой приятель, вот ты и отдувайся. А Славка пусть поспит.

Костян с неохотой перелез на сиденье пассажира и открыл толстый скоросшиватель:

— Здесь направо. Если ехать по этой дороге, то придется переезжать старый деревянный мост. Или через двадцать километров находится еще один поворот. Там мост получше, но дорога плохая.

— Ты мне этот союз «или» даже не произноси, штурман хренов! Ты должен вычислить маршрут и сказать пилоту точные данные.

— Направо! Тоже мне пилот. Надо же такое придумать! Ты тут не на автогонках.

— Поговори мне еще, — рассмеялся я, — разжалую до младшего механика. Куда ведет эта дорога?

— Там несколько мелких населенных пунктов, а потом она снова выходит на федеральную трассу.

— Понятно.

Через три километра мы подъехали к странному мосту, свисающему над глубокой пропастью, и вышли осмотреться.

— Ни фига себе, — ахнул Костик. — Тут только четыре опоры, а все остальное на веревках висит!

— Опора, к которой крепятся тросы подвесного моста, называется пилоном, — отозвался я.

— Я знаю, что ты строительный институт заканчивал, только не грузи, ладно? Мы здесь не проедем, очень узко. Да и доверия эта конструкция не внушает. Надо возвращаться и ехать по другой дороге.

Я прошелся по мосту и попрыгал на брусьях образующих настил:

— Хоть и узко, но прочно. Видно, что настил меняли не так давно.

Проедем, главное — пилоны не задеть. Они самые старые в этой конструкции. А если хоть один из четырех рухнет, то мост рассыплется, как карточный домик.

— Блин! Слушай, давай вернемся и поедем в объезд!

— Что у тебя в бумажках написано? Можно проехать? Значит, поедем!

— Тогда я за руль сяду.

— Перебьешься, поведу я. Учись быть хорошим штурманом.

Я крадучись проехал по мосту. Он хоть и покачивался, но держался прочно. Дорога сузилась до одной полосы, повернула налево и прижалась к основанию горы. Справа возвышалась отвесная скала, а слева дорога обрывалась в пропасть.

— Интересно, как они тут разъезжаются, если встречная? — спросил я.

— Тут написано, что есть точки разъезда, ближайшая — через километр.

— Пятиться над обрывом задним ходом — весело! Ты не сачкуй, говори все, что будет прямо по курсу!

Костян тяжело вздохнул и сообщил:

— Подъезжаем к точке разъезда, там дорога расширяется. Тут же поворот направо почти на сто восемьдесят градусов. А чтобы не пятиться, они, скорее всего, клаксоном сигналы подают.

— Есть, — ответил я и посигналил.

Я крутил баранку и думал, что в древние времена самые лучшие дороги строились именно в горах: срубил часть скалы и сразу получил прочное основание. Ни щебня, ни песка, ни асфальта не нужно. Да и служат такие дороги веками без всякого ремонта! Вот только быстро не погоняешь: слишком много неровностей.

— Теперь прямо с уклоном вверх пятьсот метров. Там еще один разворот налево.

— Есть.

Дорога постоянно поднималась в гору. Не знаю, как Костяну, а мне понравилось управлять машиной, имея справа персонального штурмана.

Не надо присматриваться и гадать: а что дальше? Воспринимаешь информацию и спокойно рулишь!

— Через километр дорога пойдет направо в двухсотметровый тоннель.

Перед ним и после него — точки разъезда.

— Принято.

— Да не гони ты так, а то ты себя и правда гонщиком возомнил!

— Ты меня еще поучи. Когда сам за руль сядешь, тогда и будешь решать как ехать.

Я еще прибавил газа и скорость выросла до девяноста километров в час. На мелких неровностях трясти почти перестало. Зато на больших нас подкидывало будь здоров как! Это придавало езде чуточку радостного драйва. Этакие американские горки в северокавказском исполнении. Перед тоннелем скорость пришлось сбрасывать. Я хоть и чувствовал себя гонщиком, но не до такой степени, чтобы рядом с обрывом выполнять поворот на такой скорости. Когда мы выехали из темноты подземелья на солнце, Костян меня обрадовал:

— После тоннеля — сразу налево.

Мне пришлось резко притормаживать:

— Заранее говорить надо, а не поучать пилота, штурман хренов.

Дальше что?

— Прямо, подъем в гору полтора километра. После дорога уходит вправо, а прямо есть съезд с дороги, где можно подняться к пещере.

Или можно сделать еще один виток по серпантину и спуститься сверху.

— Опять ты мне предлагаешь несколько альтернативных вариантов? Нет союза «или» в лексиконе у штурмана!

Я подъехал к повороту и остановился. Дорога уходила направо, а перед нами шел вверх довольно крутой каменистый склон. На него можно было бы заехать, если бы не две осыпи из песка и щебня. Хотя попробовать можно.

— Сандок, я тебя умоляю, пожалей машину! — запричитал Костян. — Ладно ты себя угробить решил, но ты хоть джип пожалей, да и мы-то тут причем?

От этих воплей проснулся Славик:

— Мы уже приехали? Почему меня раньше не разбудили?

— Как ты понял, что приехали? — удивился я.

— Документацию изучал, — зевнул Славка. — Вон, дорога уходит направо, огибает скалу и получается фигура, похожая на язык. А тот кусок скалы, который над дорогой нависает, его так и называют «типун». От поговорки: «Типун тебе на язык». По-крайней мере, в Басвановском документе так написано. Давай направо. Лучше спустимся к пещере сверху. Там дорога проще.