Кладбище улик - [7]

– Вы, наверно, кабинкой ошиблись, – выдавил Кетгут, чувствуя, как волосы на его макушке шевелятся. То ли от волнения, то ли от высокой энергии, наполнившей помещение.

– Я никогда не ошибаюсь, – негромко произнес вошедший.

Кетгут не решился оспаривать столь категорическое заявление.

И через миг понял, что поступил очень даже верно.

Незнакомец медленно повернул скрытую капюшоном голову в сторону кальяна, и тот беззвучно рассыпался. Превратился в невесомый прах, оседающий на полированную столешницу.

– Терпеть не могу курево, – снизошел до комментария гость и наконец скинул капюшон.

Арраун!

– Хиргец… – обронил Кетгут, округлив глаза.

Да не просто арраун, а легендарный глава древнейшего роя Атрей – Млечный Фирн! Один из самых могущественных магов Альянса Трех и «серый кардинал» всей южной части материка. Понятно теперь, отчего Васмел так струхнул.

Кетгут зачарованно смотрел, как Фирн подносит правой верхней рукой к белесым губам стакан с теплым соком и отхлебывает. В это время остальными тремя передними конечностями арраун неторопливо расстегивает прозрачные пуговицы на темном плаще, обнажая отлично развитые грудные мышцы молочно-бежевого цвета, покрытые защитными ороговевшими пластинами.

Вообще-то аррауны имели темно-лиловый, черный или на худой конец серый окрас, но изредка среди них попадались «альбиносы» с нарушенным содержанием пигмента. Млечный Фирн был одним из таких феноменов, за что и получил соответствующую лексическую прибавку к роевому имени.

Нечасто доводилось жителям Истадалы столкнуться лицом к лицу с аррауном – отношения между Велланским Союзом и Альянсом в последнее время вновь стали прохладными, если не сказать напряженными. А необычная внешность этого представителя четырехрукой расы, о деяниях которого ходили самые невероятные слухи, просто-напросто загипнотизировала Кетгута. Говаривали, что Фирн был одной из латентных маток арраунов и самом уважаемой особью во всех роях, хотя ни разу не выводил потомство лично.

Кетгуту пришлось глубоко вздохнуть и встряхнуть головой, чтобы немного прийти в себя. В мозгу прочно засела единственная мысль: «На кой ляд я понадобился чертовым насекомым?»

– Времени совсем мало, Кетгут, – проговорил Млечный Фирн приятным баритоном, – поэтому я не намерен долго с тобой торговаться.

Все аррауны, как известно бесполы, но Фирн предпочитал позиционировать себя в качестве мужчины. Ведь он был не простой особью, а очень благородным полководцем.

– О… откуда вы меня знаете? – осторожно спросил Кетгут.

– Ну как же… – развел всеми четырьмя руками Фирн и жутко улыбнулся рудиментарными губами. Наигранно покачал головой. – Кто же не знает знаменитого мастера смерти. Слава впереди тебя скачет. Приставными шагами.

Кетгут сглотнул, не зная, что на это ответить.

Арраун перестал улыбаться так же резко, как начал. Его заостренный череп стал похож на неудавшуюся копию человеческого. Отхлебнув сока, он продолжил:

– Я знаю о тебе все. Никакой ты не мастер смерти, Кетгут. Ты – всего лишь дурацкая ошибка природы.

Кетгут не совладал с мимикой и в буквальном смысле слова отвалил челюсть. Ему одновременно сделалось и страшно, и обидно.

– Но я вынужден просить помощи. У тебя.

Челюсть отвисла еще больше, хотя Кетгуту казалось, что это был предел ее анатомических возможностей.

– Запахни варежку, – цинично бросил Фирн. – Табачищем прет.

Могущественный предводитель роя Атрей сцепил две нижних руки в замок, а верхними подпер подбородок.

Так он сидел минуты две, которые показались Кетгуту двумя часами. Тишина нарушалась лишь робким шепотом перепуганных визитом Млечного Фирна посетителей, доносившимся откуда-то из глубины трактира.

Наконец арраун хрустнул пальцами и поднял на Кетгута взгляд. Его раскосые щелки глаз нагоняли необъяснимый ужас, первобытным червяком копошащийся во внутренностях.

– Назови цену, – наконец сказал он. – Ту, за которую ты готов собрать Улики и лишить существ возможности возродиться.

Кетгут помолчал. Потом все же решился и спросил:

– Откуда вы узнали о моем даре?

– Ты выполнил семнадцать заказов. Только ленивый не смог бы вычислить, что за всеми этими убийствами стоит один и тот же исполнитель.

– Полиция не выследила.

– Она-то как раз – ленивая.

– Но ведь на материке происходят десятки, а то и сотни убийств каждый день…

– Все верно. Правда, есть один нюанс: лишь твои жертвы не возрождаются. Не волнуйся, никто тебя не сдавал. Заказчиков ты подбирал надежных, умеющих хранить свои и чужие секреты. Да и не ведали ничего твои пресловутые заказчики об истинном положении вещей, правильно? Их мало интересовали детали схемы, им был важен результат на выходе. А тебя не волновали мотивы. Ты просто делал работу.

– В таком случае, не понимаю, где я прокололся.

– Дело Гнилого Жабеныша. Два года назад. Нанимавшие тебя цверги из гильдии горняков думали, что надежно прикрыли тылы. Да и сам ты расслабился тогда, бдительность потерял. И привел одну из моих ищеек к… кладбищу Улик.

Кетгут вздрогнул.

Впервые за много лет он услышал произнесенное вслух название места, где хранил деяния своих преступлений.

– Совесть не мучает? – прищурившись, улыбнулся Фирн. – Ладно, шучу. Ничего тебя не мучает, да и правильно. По крайней мере, груда кристаллов, получаемая тобой после каждого выполненного заказа, позволяет найти с курвой-совестью разумный компромисс. Впрочем, это вообще не мое дело.