Клабуш - [2]

И он с довольным видом сложил ручки на животе.

Ну и обрадовались ребята, что Клабуш к ним вернулся!

—  На сегодня, пожалуй, хватит, — сказала Элью и понесла Клабуша обратно в класс. — Учение приносит большую пользу, но надо же и меру знать!

— В точности моя мысль! — похвалил Эйно. Он вошел в класс и быстро закрыл окно. И Элью, и Эйно боялись, что Клабуш может снова улететь.

Но Клабуш и не думал об этом. Он катался на ладони Элью, словно хотел устроиться поудобнее, и при этом сладко зевал.

— Это я делаю не для того, чтобы изучить себя, — объяснил он виноватым голоском. — Не знаю, что со мной такое. Рот сам собой раскрывается.

Ребята переглянулись. Они-то знали, почему рот сам собой раскрывается. У детей это означает, что они хотят спать. Похоже, с Клабушем было то же самое. Наверное, быть кометой — очень утомительно. И теперь Клабушу надо отдохнуть. Но куда бы его пристроить?

— А сейчас, — Элью подняла палец, — я отнесу Клабуша к себе домой. У меня на диване очень удобная подушка. И давайте договоримся, что во время уроков он будет в классе со всеми, а после уроков я буду забирать его к себе.

Но ребята не захотели так договариваться.

— Почему это Клабуш должен у тебя жить? — заворчал Эйно. — С таким же успехом он может жить и у меня. Кто сделал ему крутики? Я! Поэтому он больше всего мой!

— А я сделала ему глаза, поэтому он больше всего мой! — объявила Эне.

И кто знает, может, дело дошло бы до ссоры, но тут вмешал­ся сам Клабуш.

— Я очень извиняюсь, — пропищал он, — но с большим удовольствием я остался бы общим. И с самым большим удовольствием я остался бы спать прямо здесь, в классе. Только где мне найти удобное местечко?..

Конечно, Клабуш был прав. Гладкий подоконник не годился для постели. А если Клабуш во сне на бок повернется? Он же скатится на пол и разобьется! К счастью, в шкафу нашлась коробка, в которой хранили мел.

— Не волнуйся, Клабуш, сейчас мы освободим тебе жил­площадь, — утешил его Эйно и с грохотом вытряхнул мел на полку.

— Я сделаю тебе матрац под бочок, — сказала Элью и побежала во двор за мхом.

— От меня — ковер на пол, — Эне достала из портфеля тряпочку для кисточки.

— А я подарю картину на стену, — сказала Анне. Она пошарила в кармане, вынула конфетный фантик и, расправив его, прикрепила к стенке коробки.

— О-у-ах! — зевнул Клабуш. Его крутики поникли. — Это значит, что я ужасно хочу спать.

И через минуту он уже спал.

ВОРОН

Клабуш проснулся от звука, похожего на скрип двери. Он открыл глаза. На краю коробки, лукаво склонив голову набок, сидел большой ворон.

— Привет, родственник! — каркнул ворон. — Как спалось? Клабуш почувствовал, как его лоб наморщился. Что это за

приветствие? И как на него ответить? Его крутики сое­динились в кольцо.

Ворон понимающе каркнул.

— Все ясно. Ты растерялся. Но для этого нет причин. Я назвал тебя родственником, потому что мы оба появились из яйца.

Крутики Клабуша выпрямились как антеннки.

— А-а... Значит, тебя тоже сделали в кружке юных мастеров! — и он ловко вскочил на ноги. — Интересно, кто же это принес так много черных перьев?

Ворон снова заскрипел. Похоже, он пытался удержаться от смеха.

— Кружок юных мастеров? О нет! У меня с яйцом совсем другая связь. Я провел в яйце свое раннее детство.

Клабуш удивленно поднял брови.

— Да что ты?! Правда? Представляю, какое это было огромное яйцо!

Ворон помотал головой.

Вовсе нет. В далеком детстве я был намного меньше, чем сейчас.

Клабуш внимательно оглядывал гостя. В его черном фраке, серо-голубой манишке и хитрых желтых глазах было будто что-то знакомое...

— Слушай! — воскликнул Клабуш. — Я же тебя раньше видел! Как раз перед тем, как лечь спать. Тогда ты сидел неподвижно, как статуя, вот на этом шкафу. Верно?

Ворон кивнул.

— Верно, верно. Сидел, сидел. Когда находишься в должности чучела, в рабочее время нельзя даже шелохнуться.

Крутики Клабуша снова соединились в кольцо. Такого он и вообразить себе не мог!

— В должности чучела? — и он подозрительно оглядел ворона еще раз. — А разве есть такая должность?

Ворон опять кивнул.

— А как же. В каждой школе. Что ж это за школа, если в ней на каком-нибудь шкафу какое-нибудь чучело не сидит?!

— Но ты же совсем не чучело!

Ворон гордо встряхнул крыльями.

— Я гораздо лучше. Во мне моль не заведется. Вообще-то на школьном языке я называюсь учебным пособием.

Клабуш взялся пухлыми пальчиками за крутики.

— Это значит, что я глубоко задумался, — пробормотал он. — Свободная птица — ив должности чучела. Зачем? — задал он сам себе вопрос.

— Зачем? — спросил он и у ворона.

— Ну... жизнь заставила, — небрежно ответил ворон. — Иначе никак не выходит. Да и место хорошее. То печенье в парте кто-нибудь забудет, то кусок колбасы на полу найдешь... Кроме того, — ворон распушил перья, — сегодня мы все стремимся к знаниям. А в школе всегда что-нибудь услышишь. Например, я теперь знаю, как ты проявляешь любознательность.

Клабуш наморщил лоб, его крутики изогнулись как пружинки.

— Точно, — обрадовался ворон. — А еще я знаю, как ты сердишься. Вот только я забыл, как ты беспомощным становишься.

Ворон снова склонил голову набок, и в глазах его блеснула хитрая искорка. Но Клабуш не заметил этой искорки. Он был рад помочь своему гостю.