Китовый ус - [140]

Потом он радовался, что ей сняли гипс. Потом пришла без костылей, с одной палочкой, а потом и без нее, — и счастью Чубукова не было предела…

Он продолжал ей писать, теперь уже в стихах, она отвечала. Пришло время, когда он понял, что зашел слишком далеко, было заметно, что Рита часто пристально смотрит на ребят, стараясь найти того, кто присылает письма. Нужно было назвать себя, — иначе он мог выглядеть в ее глазах трусом. Ни на что другое он не рассчитывал, она встречалась с тем парнем, с каким-то Виктором, и писала об этом. Надо было лишь назваться и выйти из игры.

Недели за две до летних каникул он решился. Рита, еще слегка прихрамывая, спускалась по лестнице с третьего этажа после какого-то экзамена. Чубуков пошел навстречу. Не доходя нескольких ступенек до нее, остановился. Сказал:

«Здравствуйте, Рита. Меня зовут Игорь Чубуков. Это я присылал письма…»

«Вы?» — удивилась она и растерялась.

«Я… Если можете, простите…»

«За что… Вы писали очень хорошие письма…»

«До свидания».

«До свидания».

После этого Чубуков не стоял в холле второго этажа и старался не попадаться ей на глаза. Если деваться было некуда, он здоровался с ней и тут же уходил куда-нибудь. Все было кончено.

…Занятый воспоминаниями, Чубуков не заметил, как въехал в Кочеток. Вот и спуск, мост через речушку, подъем, направо остается церквушка, где-то за ней, внизу — Донец. Проехав метров двести по прямой, широкой и зеленой улице поселка, Чубуков остановился у ворот техникума. От них вела бетонная дорожка к учебному корпусу, упиралась в крыльцо.

Чубуков оставил машину у ворот и, оглядываясь по сторонам, узнавая и не узнавая огромные, тенистые каштаны, серебристые ели, выросшие у серых стен трехэтажного здания, плакучие ивы и рябины, которых раньше, кажется, здесь не было, пошел в тенистую липовую аллею дендропарка, с любопытством разглядывал попадавшихся навстречу юношей и девушек, сдававших, наверно, в эту пору вступительные экзамены. «Многих из них еще и на свете не было, когда я учился здесь, — подумал он неожиданно и удивился своей мысли. — Неужели так много прошло времени с тех пор, неужели?..»

Дойдя до середины аллеи, он почувствовал себя здесь чужим, никому не нужным и пожалел, что приехал сюда, и повернул назад, к машине. Кто его ждет здесь, кто помнит?

Когда он завел мотор и готов был тронуть машину с места, ему захотелось вновь посмотреть на постаревшее здание техникума. Шевельнулась где-то мысль, что, вполне возможно, он не приедет сюда больше и никогда не увидит этих мест. Он смотрел на здание, а в это время из учебного корпуса вышла стайка девушек, и ему вспомнилось: Рита стоит у двери, а он, примерно на этом месте, где его машина, сидит в кузове техникумовского учебного грузовика, уезжает на практику…

Рита стоит у двери, она в клетчатой радужной юбке, белой кофточке и белых нарядных туфлях. Она смотрит в эту сторону, и Чубуков, чувствуя на расстоянии ее взгляд, поворачивается к ней. Она отводит взгляд. Несколько минут назад они виделись в коридоре. Рита радостно улыбнулась ему, а он, растерявшись от такой приветливости, буркнул «здрасьте» и поплелся с чемоданом к грузовику, который должен был отвезти практикантов на железнодорожный вокзал.

Рита снова смотрит в его сторону. Почему она стоит — ведь давно уже был звонок на лекцию, почему не уходит? Чубуков, в который раз, поворачивается к ней лицом. И тут Рита резко, рывком открывает тяжелую, темно-коричневую дверь и исчезает за ней…

Чубуков включил скорость, развернулся и поехал назад, в Чугуев.

Это было второго сентября. Первое приходилось тогда на воскресенье. Со второго началась практика. Он не уехал совсем, спрыгнул с грузовика, оставив ребятам чемодан, поехал на автобусную остановку в Зачуговку и стал ждать Риту.

— Я знала, что ты будешь меня ждать здесь, и не вышла напротив своей улицы. Я знала! — радовалась она. — Почему ты убежал от меня в техникуме? Разве так можно?

Чубуков, растерявшись, стоял и молчал.

— Пойдем к Донцу, — предложила она.

Шли лугом по потрескавшейся глянцевой тропинке, остановились у самой реки, над обрывом, и только там Чубуков посмел внимательно посмотреть ей в глаза. Посмотреть вблизи…

— Так вот почему они у тебя такие удивительные! — воскликнул он. — Ты знаешь, что у тебя в глазах звездочки? Вокруг зрачков лучи как звездочки?

— Какие лучи? — удивилась она.

— Самые настоящие. Вот придешь домой и присмотрись внимательно… Обязательно увидишь…

Смутившись, Рита опустила глаза. Чубуков дотронулся до ее руки, ощутил бархатистое тепло и неожиданно для самого себя поцеловал ее в висок. Она не обиделась, не отпрянула, а чмокнула его в щеку и отвернулась. У него перехватило дыхание, кровь хлынула в голову, он почувствовал, как захлестывает его нежность к Рите; не помня себя, он стал целовать упругие, жаркие губы, глаза, снова губы. Рита прильнула к нему, что-то шептала, а затем отшатнулась, попросила:

— Не надо, не надо, родной мой…

— Извини, я не знаю, как это получилось, — сказал с трудом Чубуков.

Он оставил ее одну, разделся за кустами ивняка и бухнулся в воду. Нырнул, ощущая, как холодные струи освежают тело, вынырнул на середине реки, услышав Ритино: «Простудишься! Вода холодная!» — и поплыл назад.