Китайский массаж - [35]

Подготовив всё это, Сяо Кун сама себя испугалась. Уж не замуж ли она собралась? Именно! Сяо Кун действительно хотела втихаря выйти замуж. Всё было готово, близился конец года, а доктор Ван насчёт поездки помалкивал и больше про Нанкин не заговаривал. Но он ведь уже один раз получил от ворот поворот, откуда же было взяться смелости? Неоткуда. В итоге Сяо Кун сама позвонила и спросила, мол, новый год всё ближе, ты в Нанкин-то поедешь или нет? Доктор Ван долго что-то мямлил, а потом уклончиво сказал: «Угу…» Сяо Кун надавила, спросив, что конкретно означает это «Угу…» А доктор Ван, дубина этакая, всё мычал и мычал что-то невразумительное. Сяо Кун разозлилась, в основном от обиды, и как заорала в трубку: «Ты подумай хорошенько, а как надумаешь — звони!» И трубку бросила. Услышав такое, доктору Вану оставалось только недоумённо почесать голову. Почесал-почесал, вроде всё придумал, но всё равно не хватало смелости озвучить. Спустя две минуты он перезвонил и сказал: «Я просто хочу побыть с тобой». Очень абстрактно, никакой конкретики. Доктор Ван тут же похвалил себя за ум — надо же, как красиво сказал, даже ощутил некоторое удовлетворение в том, что смог увильнуть от ответа, и победно поднял брови. Этот дурень такой простодушный, что аж сердце ноет! Но разве не в это качество Сяо Кун влюбилась? Сяо Кун тихонько спросила:

— Ты меня не обидишь?

Тон игривый, ни дать ни взять — невеста. Откуда доктор Ван мог знать, что женщина — это непокорённая вершина, неизведанная глубина? Он услышал в её вопросе надежду и посерьёзнел, не решаясь больше увиливать, и тут же громко выпалил в трубку торжественным голосом:

— Если я тебя обижу, пусть меня машина сразу же собьёт!

В этот момент Сяо Кун ощущала себя новобрачной. На свадьбе нужны клятвы, но нельзя же такие вещи говорить. Она заорала:

— Ты сейчас накаркаешь! Мать твою! Всё, я с тобой больше не разговариваю!

Вот так Сяо Кун оказалась в Нанкине. Родителям она соврала, сказав, что поехала в Гонконг. Ей впервые пришлось обманывать отца с матерью, и девушку мучили ужасные угрызения совести. Но в «таком деле» разве можно не врать? Сяо Кун не верила, что ей хватило смелости, и похоть застила глаза. Когда вспоминала — так и тряслась от страха. Но коли уж на то пошло, то если бы кто-то сказал родителям о случившемся, они бы ни за что не поверили. Их доченька в «этом вопросе» такая порядочная, такая спокойная девочка. А, поди ж ты, порядочная и спокойная девочка взяла да и уступила при первой же подвернувшейся возможности!

Сяо Кун осмелела. Она хотела. Она любила. Если бы можно было вернуться назад, то Сяо Кун снова сделала бы такой же выбор. Когда речь о любви, по идее, родителей всегда обманывают. Она теперь «смотрела» только на своего жениха. Ей нравилась его шея, его грудь, его бесцеремонные руки. Он как печка — такой тёплый. Его тепло неисчерпаемо. Сяо Кун хотела его тело, хотела его тяжесть, в его объятиях так безопасно. Стоило рукам доктора Вана обвиться вокруг неё — и Сяо Кун чувствовала себя словно в сейфе. Но это ещё не всё, самое важное — он её любит. Сяо Кун знает, что доктор Ван её любит. Он никогда не подвергнет её ни малейшему риску. Будь то огонь, гвозди, стекло, телеграфный столб, угол здания, летящий мотоцикл, грубиян на роликах или кипящий суп — доктор Ван всегда заслонит её своим телом. На самом деле ей этого не нужно. Она и сама справляется, но он хочет помогать. Любовь — это здорово. Это даже лучше, чем если бы у неё глаза были по всему телу.

На самом деле Сяо Кун очень нравился характер доктора Вана. Он надёжный, усердный и в любом месте пользуется уважением людей. Разумеется, его «дружок» озорник ещё тот, «хочет» днями и ночами напролёт. Сяо Кун тоже «хотела». Однако если сравнить их желания, то Сяо Кун больше нравилось то, что происходило после. Она уже надела «Шанель № 5» и больше ничего. Они оба успокоились, Сяо Кун прильнула к груди любимого, доктор Ван нежно гладил её, а она в ответ гладила его. Пусть на улице ветер, дождь, снег, лёд, да даже пусть волки с тиграми — им-то какое дело? Им спокойно и тепло. В такие моменты Сяо Кун жалко было спать, и она зачастую притворялась, что спит. Доктор Ван думал, что она и впрямь заснула, тихонько целовал её, нашёптывал: «Девочка моя». Как могла она потратить это время на сон? Она терпела, но потом не выдерживала. Хорошо-то как! Выдыхала носом, плечи её расслаблялись, и девушка засыпала прямо на груди у доктора Вана.

Но даже когда они оба засыпали, рука Сяо Кун продолжала лежать на груди доктора Вана. Она никак не могла успокоиться и не хотела убирать руку. Гладила его всюду и иногда ненароком могла задеть и «дружка», а тот всегда настороже — стоило пальцам Сяо Кун прикоснуться к нему, как он тут же просыпался, начинал увеличиваться в размерах и твердеть. Тут уж просыпалась и Сяо Кун, а за ней и доктор Ван. Стоило доктору Вану проснуться, как он тут же «хотел». В ночной тишине Сяо Кун на самом деле не хотелось «хотеть», она уставала до полусмерти, однако для девушки существовало одно нерушимое правило: она его женщина, стоит доктору Вану захотеть, она должна дать то, что он хочет. Это всё его «дружок». Слишком порочный. Этот маленький враг вовсе не такой порядочный, как его «хозяин».