Китайский массаж - [19]

Сяо Кун наконец добралась до общежития доктора Вана после часа ночи. Стоило ей войти, Сюй Тайлай тут же с порога крикнул ей: «Сестрица!»[16] Это обращение прозвучало несколько странно. Ну, на самом-то деле ничего странного. Доктор Ван только-только приехал, а его некоторые начали звать «старшим братом». Доктор Ван — он такой, с первого взгляда понятно — простой парень: добрый, сильный, трудолюбивый, вот только косноязычный. Он из тех, кто терпит убытки и попадает под горячую руку. Соображает туго, говорит медленно, а в конце каждой фразы беспомощно улыбается. Всё это характерные особенности «старшего брата». А если он «старший брат», то Сяо Кун кто, если не «сестрица»?

Сюй Тайлай вовсе не любил подшучивать. Обычно он вёл себя очень скромно, а тут скромняга вдруг возьми да и ляпни «сестрица» — сразу поднялся шум. Когда незамужнюю девушку называют «сестрицей», как ни крути, это уже интересно. Это что-нибудь да значит — не просто так сказано, а с намёком. Любопытненько! С налётом сальности. Присутствующие тут же загалдели, и началось — «сестрица» то, «сестрица» сё. Сяо Кун не ожидала подобного поворота и растерялась. Она только что приняла душ, специально не стала наводить особый марафет и вдруг — на тебе, с порога превратилась в «сестрицу». Сяо Кун не знала, как и реагировать.

Среди гвалта голосов Сяо Кун услышала, как скрипнули пружины матраса, и поняла, что доктор Ван подвинулся, уступая ей место. Девушка пошла на звук. Разумеется, она не могла забраться на верхнюю койку доктора Вана, так что пришлось плюхнуться на нижнюю, к Сяо Ма, чётко посередине. Слева от неё сидел доктор Ван, а справа, понятное дело, Сяо Ма. Не успела Сяо Кун поздороваться с Сяо Ма, как перед ней возник Чжан Игуан и начал допрос.

Чжан Игуан приехал из региона Цзяван в провинции Цзянсу, известного месторождениями угля, где шестнадцать лет проработал на шахте. Он уже был отцом двоих детей и нарушителем спокойствия в «доме». Чжан Игуан на самом деле не совсем вписывался в коллектив массажного салона. Во-первых, из-за возраста. Большинство слепых, зарабатывавших себе на жизнь массажем, были молоды, в среднем лет по двадцать пять — двадцать шесть, а Чжан Игуану — под сорок, он заметно старше всех. Но возраст не единственная причина, почему Чжан Игуан выглядел в салоне чужеродным элементом, есть и ещё одна: Чжан Игуан не умеет вести себя как слепой. До тридцати пяти лет этот парень был обладателем глаз, взиравших на мир с воодушевлением, а может быть и алчно. Вот только после тридцати пяти эти глаза утратили способность взирать на мир с воодушевлением и алчно. Взрыв газовой смеси навсегда оставил его зрачки под землёй. Зрение испортилось — что теперь делать? Чжан Игуан сменил специальность и занялся традиционным массажем. Если сравнивать с другими массажистами, то Чжан Игуан не был прирождённым массажистом — уж больно грубый. Разве можно такому зарабатывать себе на хлеб массажем? Но у Чжана имелся свой убийственный козырь — недюжинная сила, на которую он не скупился. Клиенты, попадая к нему в руки, кряхтели и охали, Чжан Игуан словно добывал из тела гостя уголь, и некоторой категории посетителей он очень нравился. Ша Фумину приглянулась эта особенность, и он принял Чжана на работу. Дела шли неплохо. Хотя Чжан Игуан был старше, его никто не называл «старшим братом», его не воспринимали как старшего, и сам он вёл себя вовсе не так, как подобает старшему. Главная отличительная особенность Чжана заключалась в том, что он перегибал палку и редко в чём знал меру. Возьмём, к примеру, взаимоотношения с другими: если он кого любил, так по-настоящему — разве что печень не вынимал и не предлагал в качестве закуски, но если злился, то злился люто, стоило поссориться, как распускал руки. На самом деле среди слепых у него и не было настоящих друзей.

Чжан Игуан, ухватившись за поручень, поднялся с места и для начала объявил правила «этого дома»: всех новеньких здесь допрашивали, а иначе «не наш человек», и «сестрица» не исключение. Сяо Кун, разумеется, понимала, что это шутка, но немного напряглась. Этот парень женат, у него двое детей, и в допросах с пристрастием наверняка большой спец. Тревоги Сяо Кун оправдались. Чжан Игуан действительно с самого начала сосредоточился на вопросах касательно отношений «старшего брата» и «сестрицы» и, как назло, задавал вопросы не в лоб, а окольными путями, вкладывая «особое» содержание в самую невинную форму, заставляя думать ассоциативно. Причём все ассоциации исключительно неприличные — на такое не знаешь, что и ответить.

— Ну-ка, для начала пошевелите мозгами! Проведём тест на коэффициент интеллекта. Отгадайте загадку! Вот старший брат с сестрицей обнажённые обнимаются, каким выражением из трёх слов это можно описать?

Каким выражением из трёх слов? Старший брат с сестрицей всю жизнь готовы в объятиях друг друга провести, разве такое вместишь в три слова?

Чжан Игуан сказал правильный ответ:

— Нельзя объять необъятное!

Почему это, если обнажённые старший брат с сестрицей обнимаются — это значит «нельзя объять необъятное»? Но все быстро смекнули, на какую конкретно часть тела Чжан Игуан намекает, и расхохотались. Этот парень — весельчак, местный Пань Чанцзян или Чжао Бэньшань.