Китайский массаж - [20]
После того, как все пошевелили мозгами, Чжан Игуан отстал от Сяо Кун и начал допрашивать доктора Вана:
— Вчера днём один клиент нахваливал фигуру сестрицы, говорил, что всё, что надо, есть, а чего не надо нет. Ну-ка, скажи, что ж у неё всё-таки должно быть, а чего не должно быть?
Все засмеялись. Доктор Ван тоже засмеялся, и хотя смех звучал неестественно, в душе он по-настоящему испытывал счастье. Сестрицу нахваливают, разумеется, старший брат должен радоваться, ещё бы! Сяо Кун не выдержала, но возразить что-то стеснялась — ей оставалось только без конца ёрзать на кровати, словно, отодвинувшись от доктора Вана, этим можно было разорвать связь между ними. А толку? Чжан Игуан продолжал напирать. По мере того как Чжан Игуан приближался к Сяо Кун, она отодвигалась в сторону Сяо Ма и в итоге практически прислонилась к нему.
Доктор Ван косноязычен, и Чжан Игуан в мгновение ока поставил его в безвыходное положение. Сяо Кун в панике вскочила и вдруг стукнула Сяо Ма кулаком, да ещё сильно:
— Сяо Ма, меня обижают, а ты даже не поможешь!
А Сяо Ма и впрямь отвлёкся. Его никогда не волновало, что происходит «дома», зато он любил уноситься мыслями далеко. С того момента, как Сяо Кун вошла в мужское общежитие, Сяо Ма не проронил ни слова. Он не ожидал, что сестрица сразу же подойдёт к его койке. Сяо Ма в первый же миг уловил аромат, исходивший от тела сестрицы. Правильнее сказать, аромат, исходивший от тела сестрицы, Сяо Ма поймал в первый же миг. А именно аромат её волос. Сестрица только что вымыла голову, волосы были мокрые, на них ещё остался шампунь. Но шампунь на волосах перестал быть просто шампунем, да и волосы утратили свой изначальный аромат. Шампунь вступил с волосами в удивительную химическую реакцию, и сестрица тут же начала благоухать. Сяо Ма ни с того, ни с сего напрягся. На самом деле он ощутил возбуждение. Сестрица так приятно пахла. Сяо Ма пропустил мимо ушей весь яростный допрос, учинённый Чжан Игуаном, но кое-что всё-таки понимал: сестрица пододвигалась к нему, раз за разом всё ближе и ближе. Сестрицын аромат окутал Сяо Ма. У этого аромата были пальцы, руки, его вполне можно погладить, подержать или обнять. Сяо Ма отдался этому ощущению целиком, и сестрица вдруг безо всякого повода обняла его. Ноздри Сяо Ма раздувались, он хотел вдыхать полной грудью, но не осмеливался, вынужден был задержать дыхание и чуть не задохнулся.
Но разве у сестрицы было время разгадывать секрет Сяо Ма? Она всего лишь хотела отвлечь внимание. Чтобы выручить доктора Вана из затруднительного положения, Сяо Кун без конца осыпала тело Сяо Ма ударами слабых кулаков, приговаривая:
— Сяо Ма, ах ты, испорченный!
Сяо Ма поднял голову:
— Сестрица, я не испорченный!
Сяо Ма ответил так совершенно искренне и даже с некоторым трепетом, но некстати. В подобной атмосфере оправдание Сяо Ма «Я не испорченный» прозвучало игриво, даже строго говоря, дерзко. На самом деле он попал в струю. Обычно Сяо Ма помалкивал, и никто не ожидал, что стоит парню открыть рот, как он всех позабавит. Язык такая штука, что когда молчун что-то ляпнет, это приравнивается к юмору.
Всеобщий смех придал уверенности Сяо Кун, а Сяо Ма отлично подходил на роль «испорченного». Сяо Кун вскочила с места и воскликнула с преувеличенным возмущением:
— Чёрт побери, Сяо Ма, я-то думала, ты скромный парень, а ты такой испорченный, даже хуже, чем просто испорченный!
Сяо Кун была довольна собой, её хитрый замысел увенчался успехом — всё внимание в итоге переключилось на Сяо Ма. Почему бы не пойти дальше, раз уж начала? На волне самодовольства, а ещё, может быть, легкомысленной радости Сяо Кун обеими руками сдавила горло Сяо Ма, разумеется, в шутку, легонько:
— Сяо Ма, ты испорченный или нет?
Здесь нужно рассказать об одной особенности слепых. Из-за того, что они друг друга не видят, им не хватает взгляда и выражения лиц, и в те редкие моменты, когда слепые шутят или скандалят, мужчинам и женщинам не избежать взаимных прикосновений, и они «распускают» руки. В этом плане запретов не существует. За разговорами и смехом похлопать собеседника по плечу, ударить, щипнуть или почесать — в кругу близких друзей обычное дело. Если два человека отродясь друг друга не касались — это всё равно как если бы зрячие избегали смотреть друг другу в глаза, замыслили что-то нехорошее или просто выказывали неуважение.
Сяо Ма не понимал, что сказал смешного, но руки сестрицы уже сомкнулись на его шее. Он и понять ничего не успел, как вдруг ощутил соприкосновение с кожей сестрицы, которая душила его и озвучивала, что делает, притворяясь, будто сжимает руки сильно, чтобы Сяо Ма задохнулся. Тело сестрицы покачивалось, волосы развевались, и влажные кончики волос несколько раз скользнули по лицу Сяо Ма, словно ощутимый удар хлыста.
— Ты испорченный или нет? — закричала сестрица.
— Испорченный.
Сяо Ма и представить не мог, что утвердительный ответ тоже станет поводом для смеха. Неожиданно Сяо Ма из второстепенного персонажа превратился в главного героя данной сцены. Не успев толком войти во вкус, он окончательно смешался и непонятно почему распустил руки. Руки внезапно натолкнулись на что-то — на две округлые гирьки, мясистые и мягкие, но при этом упругие, крепкие и невыразимо своенравные. Сяо Ма тут же вернулся в свои девять лет. Это ощущение было удивительным. Мимолётным… Полным жизни и энергии юности. Сяо Ма застыл, не осмеливаясь пошевелиться. Руки замерли в его девятилетии. Покойная мама… Торт по случаю дня рождения… Алые восковые свечки, из которых составлена цифра «жевять»… Ослепительная вспышка… Громкий хлопок… Машина переворачивается… Аромат волос застилает всё вокруг… Грудь… Всё, что нужно, всё есть… Сестрица… Сложно усидеть на месте… Ощущение удушья…
