Китайский массаж - [22]

Поэтому, каждый раз, приходя в мужское общежитие, Сяо Кун испытывала сложную гамму чувств. Посторонние и не замечали. Возможно, даже доктор Ван не понимал, что к чему. Сяо Кун испытывала уныние, а вокруг, напротив, царило оживление. Оба ощущения были очень сильными и прямо пропорциональными друг другу, буквально разрывая её. В эти моменты Сяо Кун легко сердилась, легко огорчалась, легко поддавалась эмоциям, что любопытным образом отражалось на её поведении. Ей нравилось ластиться и отчаянно хотелось кокетничать. Она принимала томный вид и частенько подумывала о том, чтобы броситься в объятия доктора Вана, пусть даже ничем «таким» и не занимаясь. Пусть доктор Ван её бы обнял, поцеловал — и на том спасибо. Поприставать друг к другу разик и ладно. Но разве в общей комнате так можно? Нельзя. Сяо Кун, сама того не понимая, резко изменила направление и обрушила всё своё кокетство и женские чары на Сяо Ма. Ей нравилось дурачиться с Сяо Ма, на словах, но и не только — в ход шли и руки тоже.

Счастье Сяо Ма день за днём росло. Запах сестрицы околдовал его. Сяо Ма и не знал, как описать его, поэтому просто назвал для себя всепроникающий аромат «сестрицей». И тогда «сестрица» присутствовала во всём, словно бы держа Сяо Ма под руку: шла по полу, по чемоданам, по стульям, стенам, окнам, по потолку и даже по подушке. Мужское общежитие перестало быть мужским, превратившись в улицу девятилетнего Сяо Ма. Улица эта восхитительна, здесь, помимо больших торговых центров и ресторанчиков, везде висели большие рекламные щиты с изображением тропических фруктов, баскетбольных мячей «Найк», футболок «Адидас» и мороженого. Сестрица вела Сяо Ма, но не просто любезно, а ещё и довольно жёстко. Сестрица строго наставляла Сяо Ма. Мать раньше тоже его держала в ежовых рукавицах, и мальчик в знак протеста постоянно бунтовал. Однако в присутствии сестрицы Сяо Ма не бунтовал, а позволял ей с улыбкой издеваться над ним, сладко задирать его и нежно сводить с ним счёты. Он с готовностью откликался, как будто подчиняясь негласному соглашению. Идеальная комбинация.

В тот вечер вторника сестрица не пришла. Она простыла, и Сяо Ма слышал вдалеке её кашель. Он так и сидел на краешке кровати, не хотел спать и не знал, чем себя занять, а в душе ждал. В конце концов, когда все обитатели мужского и женского общежитий уснули, Сяо Ма понял, что сегодня не дождётся. Не снимая одежды, он прилёг и стал пытаться вызвать в памяти запах сестрицы. Попытка оказалась тщетной. Сяо Ма потерпел поражение. Не было. Ничего не было. Того, что должно было быть, не было. И того, чего быть не должно, тоже не было. Сяо Ма в отчаянии начал обшаривать свою простыню в надежде найти волосы сестрицы, хотя бы один, но и тут ничего не вышло. Однако это суетливое движение вызвало в памяти Сяо Ма один момент — когда его руки волшебным образом прикоснулись к сестрицыной груди через сухую мягкую ткань. В этот прекрасный момент в нижней части его тела произошла серьёзная перемена, и эта перемена становилась чем дальше, тем больше, твёрже и сильнее. И тут доктор Ван перевернулся и кашлянул. Сяо Ма испугался и насторожился. Он воспринял кашель доктора Вана как предупреждение. Он не хотел снова ощутить эту твёрдость, однако не смог найти путь решения проблемы, напротив, кое в чём ситуация даже усугубилась.

Глава четвёртая Ду Хун

Ду Хун появилась в «Массажном салоне Ша Цзунци» чуть пораньше доктора Вана и Сяо Кун, но не намного — всего на пару-тройку месяцев. Её порекомендовала Цзи Тинтин. И на первых порах новенькая Ду Хун не разлучалась с Цзи Тинтин, хотя «не разлучалась» громко сказано, учитывая тот факт, что жизненное пространство массажистов ограничено чаще всего салоном и общежитием. На самом деле десять с лишним человек ежедневно проводят время вместе, но даже в этой тесноте у них складываются отношения «свой-чужой». Эта массажистка дружит с той, а тот массажист больше времени проводит с этим — частое явление. Однако «неразлучность» Ду Хун с Цзи Тинтин продлилась пару месяцев и сошла на нет, и Ду Хун переметнулась к Гао Вэй.

Гао Вэй работала администратором в салоне. Зрячая. Если бы у Ду Хун было нормальное зрение, то она бы обязательно увидела, что у Гао Вэй маленький нос и маленькие глаза. А ещё Гао Вэй хохотушка и как засмеётся, то верхние веки смыкаются с нижними, оставляя две блестящие щёлочки. Как гласит пословица, большие глаза людям нравятся, а маленькие — очаровывают. Прищуренные глаза смеющейся Гао Вэй и правда выглядели очаровательно, но Ду Хун этого не видела и, разумеется, маленькие глаза подруги очаровать её не могли. Однако отношения Ду Хун и Гао Вэй становились теплее день ото дня. До какой степени? Гао Вэй каждый день отвозила Ду Хун на работу и с работы на своём велорикше.[18] Слепым передвигаться тяжело, особенно на дорогах. Бескорыстная помощь Гао Вэй облегчила жизнь Ду Хун, а с Цзи Тинтин они как-то незаметно разошлись. Даже во время перерывов на еду Ду Хун старалась сесть плечом к плечу с Гао Вэй, вместе жевать, хором глотать.

Раньше Гао Вэй не умела водить велорикшу, хотя на обычном велосипеде, разумеется, ездила весьма проворно. В первый же день, как она пришла работать в «Массажный салон Ша Цзунци», Ша Фумин выдвинул требование — срочно освоить велорикшу. Гао Вэй сказала: