Китайские мемуары. 1921—1927 - [109]

Рабочие получали в среднем от 10 до 18 фэней в день, ученики старших возрастов — 5 юаней в год, а более юные ученики, кроме скудного стола, ничего не получали. Рабочий день продолжался с 6 утра до 10 вечера с короткими перерывами для еды.

События 30 мая 1925 г. в Шанхае получили здесь большой отклик. Под руководством компартии были созданы тайные рабочие союзы, которые просуществовали нелегально до прихода Национально-революционной армии. Нелегальным рабочим союзам удалось про-вести в июне и июле 1926 г., т. е. еще в сунь-чуаньфановские времена, ряд забастовок, которые явились первым открытым выступлением цзианьских рабочих.

После занятия города Национально-революционной армией начался быстрый рост рабочих союзов. К декабрю здесь было уже 24 союза, объединявших, 4300 человек. Кроме того, удалось организовать союз торговых служащих и мелких торговцев, который объединил 2 тыс. человек.

Рабочие союзы и здесь допускали в свои ряды хозяев, но принимали в союз, как нам объяснили, только «хороших» хозяев. Рабочие успели уже организовать свои вооруженные пикеты, насчитывавшие около 500 человек. Их официальное название было «рабочие отряды для борьбы с бандитизмом».

Началось здесь и женское движение. Женский союз, который объединял только 20 учениц местной средней школы, был еще очень слаб. Жаловались нам на недостаток руководителей женской организации.

Как и в Ваньане, 80—90% всего крестьянства в районе — самостоятельные крестьяне и полуарендато-ры. Крестьян, работающих только на арендованной земле, здесь было очень мало. Самостоятельный крестьянин владел участком в 4—5 му. Встречались и капиталистические хозяйства, где землю обрабатывали

наемные батраки. Большинство крупных землевладельцев были городскими купцами, сдававшими землю в аренду крестьянам. Арендная плата составляла 50% урожая.

Широко распространено было ростовщичество. За займы платили от 20 до 30% в месяц. Одалживая крестьянам под такие неслыханно высокие проценты деньги, ростовщики требовали к тому же уплаты займа и процентов не деньгами, а рисом по осенним дешевым ценам, т. е. примерно по 4 юаня за дань, в то время как весной цена на него доходила до 7 юаней за дань. При таком расчете фактический процент по займу составлял 60% в^месяц.

Крестьянское движение в цзианьском районе началось еще в феврале 1926 г. Под руководством коммунистов возникли нелегальные крестьянские союзы, которые сыграли значительную роль в изгнании армии Сунь Чуаньфана. К декабрю крестьянские союзы существовали уже легально. Было организовано 60 крестьянских союзов, которые объединили 5 тыс. семей. Они создали свои отряды самообороны, которые приступили к разоружению миньтуаней, руководимых шэньши. В деревне началась гражданская война.

27. В ставке Чан Кайши.

Совещание в Кулине

Уже пять суток плыли мы на сампанах по реке Ганьцзян, прорезывающей с юга на север всю провинцию Цзянси, направляясь в ставку Чан Кайши.

По три человека напрягались над каждым веслом, укрепленным на корме, весла скрипели, медленно уходили назад обрывистые берега реки, и казалось, что конца не будет нашему путешествию. Понятие о времени, о часах исчезло. Дни и ночи чередовались, а сколько раз день сменялся ночью, не каждый помнил.

Но вот где-то ниже города Цзиань вдали показались шедшие навстречу разукрашенные многоцветными флажками моторные лодки. Мы встретились с ними на стоянке у одной деревеньки. Моторки ознаменовали встречу с нами взрывами пороховых хлопушек, на борту выстроились солдаты Национально-революционной армии с ружьями на караул, стоявший впереди генерал выкрикивал приветственные лозунги, подхватываемые солдатами. Это был генерал из ставки Чан Кайши, посланный им для передачи привета и гостинцев. Гостинцы в больших корзинках солдаты, ни о чем не спрашивая, вносили в наши сампаны. Тут были разные консервы, фрукты, галеты, вина, сигареты и пр. К этому прибавились еще корзины с различными сладкими печеньями, поднесенные нам крестьянами деревни, расположенной в десяти ли от нашей остановки.

Генерал передал привет от Чан Кайши, из вежливости поинтересовался состоянием нашего здоровья и немедленно отплыл обратно в ставку, сообщив нам, что приготовлены пароходики, которые возьмут сампаны на буксир и доставят нас в Наньчан.

К Наньчану мы подъезжали 5 декабря 1926 г. Впереди трещал и пыхтел тащивший нас буксирный пароходик. Стоял светлый день, ослепительно отражались в воде солнечные лучи, но было прохладно; все же стоял декабрь. Вскоре показался катер, на котором находился Чан Кайши. Широко улыбаясь, он поздравил всех с прибытием и помчался обратно в Наньчан, чтобы снова встретить нас там «при народе». Таков был установленный церемониал.

Наньчан был уже виден. Вот он там, за поворотом широко разлившейся реки. Над сампанами нашими реял «Юнкере», разбрасывавший приветственные листовки. Вот наконец и наньчанская пристань, заполненная рабочими, представителями гоминьдана, генералитетом ставки. Тут же советские военные советники во главе с В. К. Блюхером, который был известен в Китае под именем генерала Галина. Играл военный оркестр, было множество знамен, транспарантов с приветственными лозунгами. Все было торжественно, парадно.