Китайская пейзажная лирика III-XIV вв. - [12]

Как велика сила духа

Лу Яна!

Остановившего миг

ударом копья!*

И не избегнут

ни лжи, ни обмана,

Если противятся Небу,

не следуют Дао - Пути Бытия.

Эй, по Великую Глыбу*

раздайся, сума.

Сам ведь не знаю предела,

как беспредельность сама.

НОЧЛЕГ С ДРУЗЬЯМИ

Вековую скорбь долой -

избываем свои беды!

Выпиваем чередой

сто кувшинчиков вина.

Глубока, прозрачна ночь,

и чиста река беседы.*

Ослепительна луна...

мы не спим или она?

С хмелю в горы забредем

и возляжем, где попало,

Изголовье - мир земной,

небо - чем не одеяло!

ВОПРОС И ОТВЕТ В ГОРАХ

Пытали однажды:

мол, что за нужда -

В нефритовых скалах

гнездо себе вью?

В ответ улыбнулся

и промолчал,

А сердце запело:

свободу люблю...

Стремнина

персиковых лепестков,

Летящих с обрыва

в ущелье теней.

Лишь здесь - небеса,

и земля - только здесь,

А не среди

людей!

СЛУШАЮ, КАК ЦЗЮНЬ, МОНАХ ИЗ ШУ*, ИГРАЕТ НА ЦИНЕ

Монах из Шу берет

зеленую с узором*...

На западе под ним

утес Бровей Крутых.

Едва коснулся струн -

подхватывают хором

Сосновые леса

в ущелинах земных.

Врачуя гостя дух,

уже поют потоки,

В заиндевелых

звон стоит колоколах*...

Подкравшийся закат

позолотил отроги.

И вновь в который раз

смеркается в горах.

ПЕСНЬ ЛУНЕ ЭМЭЙШАНЬСКИХ ГОР*

Луна Эмэйшаньских гор,

полумесяц осенний!*

В реке Усмиренных Цянов*

купаются тени...

От Чистых Ручьев плыву

по дороге к Трем Безднам.

Тоскую... к Юйчжоу*

спускаюсь вниз по теченью.

В ОДИНОЧЕСТВЕ СИЖУ НА ГОРЕ ЦЗИНТИНШАНЬ

Растаяла стая,

изведав предел восхожденья.

Одно только облачко

праздно плывет в отдаленье.

Глядим друг на друга -

и наглядеться не можем...

Воистину это

Беседка Благоговенья*.

ИЗ ГОРОДА ПЕСЧАНЫЕ ХОЛМЫ* - К ДУ ФУ

Как попал сюда -

или с прихоти какой? -

Прямо с облаков

в град Песчаные Холмы.

Слышно за стеной -

древо, что древнее тьмы,

День и ночь шумит,

вечный мне сулит покой.

Луское вино*...

пью, но не пьянит оно.

Песни царства Ци...

равнодушен к ним давно.

Думы - волны Вэнь...

все о Вас, о Вас, мой друг,

Полою водой

устремляются на юг.*

ПЕСНИ ОСЕННЕЙ СТАРИЦЫ*

Старицы по осени

с осень долготой.

Свист ветвей наводит

на душу тоску.

Путник ищет брода,

ходит сам не свой...

К Терему Великому*

скорбь свою влеку.

Был сей миг на западе

в Вечной Тишине*,

А теперь внимаю

шумной быстрине.

Грусть свою вверяю

трепетной волне.

Может быть, и ты

тоскуешь обо мне?

Горьких слез пригоршню

воды унесут -

Пусть хотя бы слезы

Славный Край* найдут.

ПЕСНЯ О СЕВЕРНОМ ВЕТРЕ

Дракон-Свеча

у Двери Стужи обитает,

Чуть приподымет веки -

на весь свет - рассвет...*

Неужто солнцу и луне

сюда дороги нет?!

Лишь ветра северного шквал

с разгневанных небес слетает.

Огромные, с циновку,

цветы метели с Ласточкиных гор*

За слоем слой

ложатся на террасу Сюаньюаня*.

Ючжоу... На исходе года...

Женщины печальный взор...

Умолкла песня,

брови-бабочки сломались... Ожиданье.

К воротам прислонясь,

прохожих озирает лики.

И мужа вспоминает.

Сполна хлебнул он лиха -

И глад и хлад у врат Стены Великой*.

Как жаль его, прожившего толику!

Простившись с ней, он меч воздел -

Ворвался враг в родной предел...

Остался ей колчан

с тигровым золотым узором,

В котором пара

с белым опереньем стрел,

Где паутину свил паук

и пыль легла густым убором.

Жизнь этих стрел вотще прошла:

Возврата нет тому,

кого могила ратная взяла.

И было видеть их -

невыносимо!

Спалила все -

и вот они - зола...

Так - если воды Хуанхэ

плотиною остановимы,

То ветер северный и снег -

вовек неодолимы.

В СЮАНЬЧЖОУ, В БАШНЕ СЕ ТЯО* ПИРУЮ НА ПРОЩАНЬЕ С ГОСПОДИНОМ ШУ ЮАНЕМ

Тот, кто покинул меня и ушел

солнце вчерашнего дня не вернет.

Тот, кто смутил мое сердце,

с солнцем сего дня найдет тьму забот.

Ветер протяжный на тысячи ли*

вдаль провожает гусей.

К ветру лицом - все нипочем -

в башне кутить веселей.

В сердце Пэнлая* пылает века

кости цзяньаньской строка*.

Ей не уступит Се Малого стих*,

чист, как струя родника.

Вновь пробуждаются образы в нас,

мысли, как птицы, вольны,

В небо ночное взлетают они

глянуть в зерцало луны.

Меч обнажив, рассекаю реку -

так же бурлива река.

Ковш осушив, пресекаю тоску -

так же тосклива тоска.

Жизнь человека в юдоли земной...

это меж строк опущу!

Волосы завтра с зарей распущу,

на воду лодку спущу*.

УДАЛИВШЕМУСЯ ОТ МИРА ПОЧТЕННОМУ НАСТАВНИКУ, ИЩУЩЕМУ ГАРМОНИЮ

Гол_у_бит небеса

вершин лазурных стая.

Годам потерян счет,

даль без конца и края.

Отшельник ищет Путь

и тучу понукает*,

У древа бытия

в язык ручья вникает.

Там нежные цветы,

там черный буйвол дремлет

Высоких сосен шум -

им белый аист внемлет.

Пока искал слова -

на воду солнце село.

Спускаюсь в дым сует

из горного предела.

ПОЮ О РАССТАВАНИИ С ГОРОЙ МАТЕРЬ НЕБЕС*, ПО КОТОРОЙ ГУЛЯЛ ВО СНЕ

О далеком острове Инчжоу*

рассказал моряк.

Прячут его волны-исполины,

сокрывает мрак,

не дойти никак.

Молвил и о Матери Небесной

некто из Юэ*,

Что из пены горней возникает

в радужном огне,

в яви и во сне,

И уходит в небо - как дорога,

словно столп, стройна,

Пять Вершин* - как выдернула с корнем,

вовсе не видна

Красная Стена*,

Даже и Небесная Терраса* -

в сорок восемь тысяч чжан* -

И она покорно голову склонила

пред владычицей небесных стран.

Молвленным путем от Матери Небесной