Кислый виноград. Исследование провалов рациональности - [55]
Во-вторых, если адаптивные предпочтения, как правило, принимают форму понижения оценки недоступных вариантов, целенаправленное планирование характера тяготеет к повышению оценки доступных. Учитывая, что диссонанс создается позитивными атрибутами отвергнутых вариантов и/или негативными атрибутами выбранных, ослабление диссонанса может происходить посредством подчеркивания негативных атрибутов отвергнутых вариантов или позитивных атрибутов выбранных[292]
В несовершенном браке я могу приспособиться, либо подчеркивая недостатки мудрой и красивой женщины, которая мне отказала, либо культивируя хорошие стороны той, что в итоге приняла мое предложение. Последняя адаптация, если мне удастся ее добиться, очевидно, лучше с точки зрения кардинального удовлетворения желаний. Более того, она даст мне возможность избежать морального самоотравления, часто ассоциирующегося с кислым виноградом, которое легко превращается в зависть, озлобленность, злой умысел и так далее[293].
В-третьих, планирование характера и формирование адаптивных предпочтений имеет совершенно разные последствия для свободы, как я более подробно показываю ниже. Будет недостаточно сказать, что свободный человек – это тот, чьи потребности почти полностью исчезли благодаря одному только смирению, но есть уважаемая и, как я полагаю, убедительная доктрина, которая объясняет свободу с точки зрения способности принимать неизбежное.
(е) Предварительное изменение весов атрибутов. Адаптивные предпочтения предлагают изменение веса атрибутов, имеющихся у вариантов, задним числом: «как только выбор был сделан или принят, интересы, которые, как выясняется, он удовлетворяет, приобретают диспропорциональную важность»[294]. Если до совершения выбора казалось, что варианты идут с небольшим отрывом друг от друга, то постфактум вырисовывается отчетливое превосходство варианта, который был выбран, возможно, совершенно случайно. Требуется картезианская ясность ума, чтобы следовать произвольно избранному курсу и при этом не верить в то, что он действительно превосходит альтернативы[295]. Данное явление следует отличать от случаев, в которых изменение в весе атрибутов или даже в их формулировании[296] происходит до совершения выбора, чтобы избежать неприятного состояния ума, связанного со слишком маленьким разрывом между вариантами. Высказывались предположения, что в таких случаях человек бессознательно ищет рамку, в которой один вариант (неважно, какой именно) имел бы явное преимущество перед другими, и как только рамка найдена, в течение какого-то времени он ее придерживается и выбирает вариант, которому она благоприятствует[297]. Басня, которая соответствует этому механизму, – не о лисе и винограде, а о буриданове осле и двух стогах сена. Если, вопреки подобной гипотезе, была бы какая-то перспектива, из которой один стог был предпочтительнее другого, осел не умер бы с голоду.
Почему состояние сознания, связанное с решением, основанным на небольшом отрыве, должно быть неприятным? Очевидный ответ – чистые усилия по взвешиванию всех за и против. В случае буриданова осла в этом, возможно, состоит весь ответ. Но в других случаях конфликт вызывается предвосхищением сожалений, то есть ожиданием диссонанса, который внесет изменение веса задним числом, постулированное Фестингером. Если исходное преимущество одного из вариантов достаточно велико, человек будет обращать меньше внимания на новую информацию, которая в противном случае могла бы обратить предпочтения и вызвать сожаления[298].
(ж) Зависимость. Изменение предпочтений может происходить эндогенно, потому что люди подсаживаются на некоторые блага, которые они потребляют компульсивно. Удовлетворительная модель зависимости должна учитывать следующие элементы.
Во-первых, зависимость следует отличать от обучения. Как представляется, бесполезно говорить, что у людей развивается «благотворная зависимость» от музыки; на мой взгляд, происходящее больше напоминает процесс обучения[299].
Во-вторых, зависимость может сопровождаться расколом в самости, когда одна ее часть борется с зависимостью, а другая – наслаждается, хотя так происходит не всегда[300]. (Заметьте, однако, что кислый виноград никогда не сопровождается таким конфликтом.) Ошибочно полагать, что зависимость должна сопровождаться периодическими угрызениями совести или сожалениями.
В-третьих, зависимость отличается от кислого винограда тяжестью симптомов абстиненции. Хотя я утверждал, что адаптивное изменение предпочтений обратимо, не думаю, что обращение происходит мгновенно. Возможен некоторый период сожалений, прежде чем человек полностью приспособится к старому множеству допустимых решений. Но исключение объекта зависимости из множества допустимых решений ведет не к сожалению, а к острым физическим реакциям. На самом деле зависимость гораздо специфичнее кислого винограда: она в большей степени объясняется характером объекта зависимости, чем тенденцией человеческого разума адаптироваться к объектам, которые для него доступны.
В-четвертых, у зависимости имеется динамика, в ходе которой тяга к объекту зависимости все больше усиливается
Эта книга является исправленным и дополненным изданием встретивших неоднозначные отклики «Основ социальных наук» (1989). Автор предлагает свой взгляд на природу объяснения в социальных науках; анализ психических состояний, которые предшествуют поступкам; систематическое сравнение моделей поведения, основанных на рациональном выборе, с альтернативными концепциями; исследование возможных заимствований социальных наук из нейронауки и эволюционной биологии; обзор механизмов ранжирования социальных взаимодействий от стратегического поведения до коллективного принятия решений.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.