Кипарисовая аллея - [7]

Микеле завел машину.

— Видите ли, до того, как вы подписали мне эту фотокарточку, мы действительно не были знакомы, поэтому я и выбрал Английский клуб. Не мог же я сказать им, что познакомился с вами только вчера в одной из кафешек на Трастевере. А насчет школы — я не виноват: это Венеции захотелось повыпендриваться. Вообще-то когда я сказал, что вам это не составит труда, я имел в виду, что вам, кажется, понравилась моя семья и вы не отказались бы продолжить знакомство с нею. Я, например, заметил, что вам понравилась моя мать. И вы ей, по-моему, тоже понравились. Да если бы вы познакомились с ними обычным путем и в более людном месте, разве понадобилась бы вся эта суета?

Аликс вскипела:

— Да я познакомилась с ними вообще не по-человечески — благодаря целой паутине лжи, которую вы наплели!

— Но ведь то, чего они не знают, не может обидеть их, а вам я обещал все объяснить. И кроме того, — Микеле снова искоса посмотрел на нее, — мне показалось, вы не откажетесь снова увидеться с моим драгоценным братцем, судя по тому, как он смотрел на вас! Такое впечатление, будто на вас свалился целый ком проблем и только он один способен их разрешить. В этом он весь, наш Леоне. Совсем не умеет обращаться с женщинами. Видит в них лишь слабый пол, с чем, я думаю, ни одна девушка, у которой есть характер, не согласилась бы.

Аликс закусила губу. Куда более проницательно, чем, возможно, сам мог представить, он затронул мучивший ее вопрос. Что означали эти взгляды, которые бросал в ее сторону Леоне Париджи? Однако, желая обойти этот вопрос, Аликс раздраженно сказала:

— Ради бога, перестаньте болтать. Лучше смотрите на дорогу.

Микеле, пожав плечами, повиновался.

Пустынная обстановка холла как нельзя лучше располагала к дальнейшим полетам фантазии. Микеле уселся на краешек кресла возле горшка с пальмой, Аликс заняла соседнее.

— Итак? — сухо проговорила она.

— Итак, для начала забудем Беппо. Беппо я придумал, чтобы привлечь ваше внимание и заполучить эту подпись на снимке.

— Который, между прочим, вы можете уже вернуть.

— Ах да, конечно! — Достав фотографию из кармана и протягивая ее Аликс, он прибавил: — Правда, я чуточку подредактировал надпись.

— Да уж вижу. — Убирая фотографию в сумочку, Аликс мельком взглянула на измененную надпись. Ничего себе! Ее «дорогому» Микеле! — Продолжайте, — сухо проговорила она.

— Ну так вот, как я уже говорил, официально я проживаю на вилле, но спасительное убежище здесь, в городе, дает мне возможность чуточку порезвиться. Я имею в виду девушек и все такое… Одним словом, то, чего я не могу позволить себе на глазах у домашних. Ведь вы понимаете, о чем я?

— Думаю, да. И что же?

— Так вот, обычно на вилле закрывают глаза на мои похождения, да я в общем-то всегда вел себя осмотрительно. Но некоторое время назад со мною случилась неприятность — по городу прошел слух об одном из моих неудачных романов, который к тому времени уже был закончен. И прежде чем я успел хоть в чем-то разобраться, меня арестовали, предъявили обвинение, судили и вынесли приговор. Мама рыдала, Венеция мерзко кривилась в мою сторону, а Леоне вопил, что я опозорил честь семьи. Никто из них не верил мне на слово — что дело чистая выдумка от начала до конца, что я не бросал этой девушки, а оба мы просто охладели друг к другу. Мама считала мои слова хитрой уловкой, при помощи которой я хочу избежать скандала. И тогда, чтобы убедить ее, я придумал вас.

— Придумали меня?!

— Ну, не совсем придумал. Ведь я же видел вас у Карло. И тогда мне пришло в голову: «Вот такую девушку я мог бы привести в дом, и меня похвалили бы». Так, собственно, и родилась эта идея.

— Какая идея? Использовать меня в качестве доказательства, которое вы предъявили вашей семье?

— Грубо говоря, да. Я надавил на Карло, и когда он рассказал мне все, что знал, я позволил себе дома дать несколько убедительных намеков. Насчет очаровательной девушки, свободно говорящей по-итальянски, с которой познакомился в Английском клубе, чей отец был английским банкиром, и с которой я вовсе не намерен расставаться. Это вранье далось мне с трудом, зато избавило от скандального имиджа, а кроме того, помогло маме успокоиться, чего я, собственно, и добивался.

— Что помогло ей успокоиться?

— Нарисованный мною портрет девушки из хорошей семьи, девушки, обожающей меня и без труда способной удержать меня, непутевого, на пути истинном…

— Я что-то не понимаю. Зачем же придумывать вымышленную девушку? Ведь у вас наверняка есть множество подружек и любую из них вы могли представить своей матери, — недоумевала Аликс.

Микеле пристально посмотрел на нее из-под длинных ресниц.

— Да, много, — согласился он. — Но ни одна из них не обладает вашими качествами, и ни одной дома не позволили бы участвовать в подобных розыгрышах. Учитывая мою репутацию. Нет, я вынужден был придумать вас, но вовсе не собирался связывать себя с вами навсегда. Просто хотел, чтобы мама поверила в ваше существование и забыла о скандале. А потом я помог бы вам вернуться в Англию или сказал бы, что вы бросили меня. Вот и все. Только… — Он помолчал и вздохнул. — Кажется, в Англии про таких, как я, есть поговорка. Знаете какая?