Киномысль русского зарубежья (1918–1931) - [5]

В тех случаях, когда я становился посредником между защитниками и врагами кинематографа, я противопоставлял им мудрую пословицу, что «худой мир лучше доброй ссоры»[22]. Поссориться всегда успеете, а нельзя ли найти каких-нибудь примирительных точек зрения? На самом деле природа театра и кинематографа такова, что при желании они могут с успехом дополнять друг друга. Так, например, театральная техника чрезвычайно была до сих пор бедна по части всяких иллюзорных представлений: снов, видений, появления призраков и пр.[23] Кинематограф познал эту область в совершенстве. С другой стороны, кинематограф пока что убог и немощен в смысле литературных достоинств. Как ни специален жанр пьес для кинематографа, но нет сомнения, что и в эту своеобразную форму можно влить более или менее высокое содержание. Никогда не нужно забывать, что силы обоих противников не равны, и кинематограф сильнее театра. Успех театра всегда обусловлен наличием чрезвычайно сложных комбинаций: подбором артистических сил, особым устройством помещений, для оперы – акустикой залы, и т. д. Процесс кинематографического сеанса значительно проще. Мы знаем, насколько он невзыскателен насчет помещения. Очень часто, в провинции в особенности, ему достаточно какого-нибудь балагана или сарая. Наконец, самый сеанс целиком создается в подготовительной стадии; исполнительная его часть заключается только в аппарате и машинисте, т. е. в двух таких условиях, которые сводят его к примитивным представлениям нашего друга детства – Петрушки.

Из этого, однако, не следует, что кинематограф вовсе лишен каких бы то ни было артистических заслуг. Вражда к нему драматических артистов не основана на том, что бездушная машина отбивает хлеб у живого человека. Причину, как всегда, нужно искать глубже. Кинематограф весьма часто вызывает такие же эмоции, как театр. Вся разница в том, что в театре мы видим самое действие, а в кинематографе его воспроизведение, т. е. оживленную фотографию. Но кто сказал, что фотография не может быть артистической? Это едва ли подлежит даже спору. Весь вопрос в экспозиции картины, в том виде, в каком она предстала перед фотографом и затем отразилась на пластинке. Но это уже сближает кинематограф с искусством. И здесь на первый план является не что, а как художника – как, т. е. с каким запасом артистических данных (сюжетом пьес, составом артистов, фантазией и вкусом режиссера) выступает кинематограф. И что здесь произвело на зрителя впечатление. И что заставляет этого зрителя предпочесть такой род зрелища другому, с живыми артистами и оживленной речью. Ведь не всегда доступность зрелища имеет решающее влияние на интерес к нему.

Войдемте в кинематографическое ателье. Как и всякие лаборатории, театры, музеи, они бывают различных размеров. Одни довольствуются постановками более домашнего и интимного свойства и потому ограничивают свою деятельность одним павильоном. С внешней стороны он напоминает огромную оранжерею. Такие здания обыкновенно возводятся для культуры экзотических растений: пальм, латаний и пр. Сходство это в летнюю пору распространяется и на температуру помещения. Когда дни бывают теплые и солнце светит ярко, температура «там внутри» показывает 40° Реомюра[24] и выше. Бедные артисты кинематографа! Зритель присутствует при великолепном бале, следит за развитием потрясающей драмы и не знает, чего этот бал и драма стоят действующим лицам. Очаровательная примадонна в модели от Дреколя[25] с глазами, подведенными, как у циркового клоуна, уже третий раз перегримировывается. У других дела не лучше. На веранде прохладной ночью обнялась влюбленная пара. С нее градом катится пот, у него – еще одна минута, и крахмальная рубашка обратится в грязную тряпку. Ничего не поделаешь! Владельцу фирмы такие дни дороже золота. Они не только дадут великолепные снимки, но еще сберегут массу электрической энергии, вопрос немаловажный в настоящее время. А для воздушных съемок это имеет даже решающее значение. В пасмурную погоду артисты, одетые и загримированные, по целым часам слоняются без дела и ждут, когда небо смилостивится над ними. А случается, что и не дождутся. Тогда директора ходят хмурые. Немудрено: один артистический персонал стоит до 20 тысяч марок в день. Оборудование павильонов тоже зависит от размеров предприятия. Недавняя берлинская выставка кинематографического дела дала наглядное представление о том, насколько развилась кинематографическая индустрия: это, можно сказать, специальная область технического производства.

Параллельно с новыми техническими приборами жизнь создала так называемые прокатные мастерские. Они снабжают кинематографические ателье какими угодно обстановками. Я видел, например, полное оборудование католической церкви. Алтарь, статуя Мадонны, скамьи для молящихся и т. д. В этом же роде обставляются гостиные залы, присутственные места, конторы. Впрочем, это практика фирм среднего достатка. Более мощные фирмы, скажем берлинский «Унион», идут значительно дальше. Аренда отдельных аксессуаров допускается им, но как исключение. Обыкновенно