Киномысль русского зарубежья (1918–1931) - [179]

Причина этого состояла в том, что русские фабриканты выбрасывали на рынок преимущественно картины из русской жизни и быта, не представлявшие никакого интереса для иностранца. Такого рода продукция была пригодна исключительно для русского зрителя, но так как ни одна страна, а тем более Россия с ее слабо развитой кинопромышленностью, не в состоянии окупить стоимости своего производства, а тем более давать прибыль на затраченный капитал, то в русскую кинематографию потому и не шел ни банковский, ни частный крупный капитал, а она была предоставлена маленькой группе мелких и средних кустарей с ничтожными средствами при абсолютном отсутствии не только широкого коммерческого размаха, необходимого в каждом индустриальном предприятии, но даже лишена была самых элементарных знаний по ведению и управлению делом.

Совершенно очевидно, что такого рода материал, помимо своего художественного и технического убожества, нося узко национальный характер, не мог представить никакого интереса для иностранного рынка, точно так же как первые американские картины, сюжеты для которых брали из народной американской жизни, вроде похождений ковбоев, жизни в прериях и т. д., никогда никаким успехом не пользовались ни у нас в России, ни вообще где-либо в Старом Свете. Но американцы со свойственным им коммерческим чутьем очень скоро это поняли и круто изменили свои производственные планы, что сразу не замедлило отозваться на тираже, т. е. экспорте, дошедшем в наши дни до сказочных цифр.

В России же до последних дней продолжали работать по старинке. Лучшие из последних постановок – «Девьи горы» и «Отец Сергий» – постигла та же участь, что и предыдущие. Ибо что знает француз или американец про русские скиты и какой вообще интерес может питать современный иностранец к такого рода узконациональным в бытовом и религиозном отношении фильмам? Впрочем, «Отец Сергий» кое-где прошел и за границей, конечно исключительно благодаря имени Л. Толстого, которого, как и Достоевского, за границей знают и читают.

Из сказанного должно быть ясно, что будущие сюжеты для картин главным образом должны иметь общеевропейский характер. Оставить историю и этнографию для научных картин. Эти не европейские сюжеты, как ни обидно, но трактовать и разрабатывать их нужно в духе и вкусах широкой публики. Здесь приходится констатировать тот печальный факт, что самые сознательные и передовые слои широких масс, являющиеся, как известно, главным посетителем, на котором, так сказать, построено благополучие кассы кинематографа, – эта именно публика, как ни странно, совершенно не приемлет картин из рабочей жизни и вообще из жизни бедных классов, точно так же как и картины, в коих проводится какая-нибудь определенная доктрина философского, религиозного или просто идейного характера.

Интересуясь этим вопросом и желая проверить это утверждение, казавшееся мне клеветой на пролетариат, я побывал в крестьянских центрах Нижней и Верхней Австрии, в рабочих центрах Германии, Франции и Англии и, к сожалению, должен был убедиться, что там действительно демонстрируются в кинематографах самые салонные, так называемые фрачные картины, составляющие девять десятых общего количества картин.

Английские рабочие, как известно, одни из наиболее развитых. Они все поголовно хорошо грамотны и почти все состоят членами различных политических партий, клубов, кружков и т. д., где так или иначе приобщаются к культуре и знаниям. И вот в Манчестере, посетив несколько кинотеатров при рабочих поселках, я был удивлен тем, что там демонстрируются исключительно архисалонные картины самого изысканного характера и где выставленные плакаты предстоявших программ предвещали все в том же духе. Я разговорился с одним из тамошних учителей (социалистом) и спросил его, чем объяснить то, что в кинематографах демонстрируются исключительно буржуазные картины, хотя и с высокой моралью и концом, где добродетель обязательно торжествует, и он, улыбнувшись, ответил мне приблизительно то же, что раньше говорили мне фабриканты: «Рабочие видят у себя дома, в своем быту, достаточно нищеты, горя и лишений, а в кинематографе они хотят отдохнуть, хотят увидеть другую жизнь, кажущуюся лучше, нарядней, сытей, хотя на самом деле эта жизнь и фальшива, и дурна…»

Вот факт, с которым нужно считаться.

К этому следует еще добавить, что картины исторические и вообще костюмные также не пользуются успехом у народа. Для примера назову выпущенный недавно американской фирмой «William Fox» мировой шедевр «Нерон», картина, затмившая собой все решительно, где, когда и кем-либо выпущенное в свет до сих пор. Не стану сейчас разбирать этого поистине величайшего произведения киноискусства, скажу только, что все, все решительно в нем огромно и недосягаемо. Чудеса кинотехники, чудеса режиссерского и актерского мастерства, десятки тысяч прекрасно костюмированных римлян и т. д. И в результате – этот шедевр в Лондоне продержался на первом экране всего две недели, т. е. картину смотрели только ценители искусства и учащиеся в сопровождении наставников, а не широкие массы, таким образом, «Нерон» провалился, так как одни ценители искусства и учащиеся не делают сборов. А ответ один: «публике» не нравится.