Киномелодрама. Фильм ужасов - [86]
В фильме, наглядно демонстрирующем ужасные сцены гибели людей в пасти чудовища, страх, изумление становятся самоцелью. Исчезли даже те незначительные дозы социально-психологического анализа, которые были в книге. Всю территорию фильма заняли сложные аттракционы с искусственно изготовленной из пластика акулой, длиной свыше семи метров и весом в полторы тонны. Техники приводили в движение искусственную рыбу, для этого были мобилизованы электроника, гидравлика и т. д. Водолазы обеспечивали съемки под водой. Особые специалисты занимались установкой в челюстях акулы сосудов с «кровью», которая щедро заливала экран.
Зритель мало знал про все эти ухищрения. Он с детской верой принимал показанную историю, дрожал и даже кричал от страха. В шутку говорили, что 1975 год стал для Америки годом акулы. Оснований для этого было немало. Паника опустошила многие пляжи. Были усилены отряды спасательной службы, экспедиции обследовали прибрежные воды. Однако самый большой бум был создан рекламой. На каждом шагу человек натыкался на изображение акульей пасти, выросли цены на зубы хищника, бусы из них. Рубашки, сумки, полотенца «украшала» страшная морда рыбы-людоеда. Телевидение, радио, шоу-бизнес на все лады варьировали тему фильма Спильберга, ставшего благодаря этой истории не только миллионером, но и, несмотря на молодость, весьма модным режиссером.
Фильмы катастроф множатся, как грибы после дождя. Создатели их, используя самые новейшие достижения техники, добиваются все большего эффекта, изобретательности в показе ужасных катаклизмов.
События в этого типа картинах происходят в трех временных измерениях. Экран охотно возвращается в прошлое, описывая трагические события давних лет. К этой категории относятся картины «Гинденбург» — реконструкция гибели цеппелина «Гинденбург» в 1937 году, «День конца света», посвященный извержению вулкана Мон-Пеле на острове Мартиника в 1902 году, во время которого погибло за восемь минут шестьдесят четыре тысячи человек, и др. Любопытно, что именно к извержению Мон-Пеле обратился кинематограф еще на заре своего существования. Один из пионеров нового изобретения, Жорж Мельес, создал коротенькую ленту, где с помощью нехитрых средств (полотно, вода, пепел, взрывчатка) попытался восстановить внешний вид трагической катастрофы. Мельес преследовал две цели: он хотел с помощью кино сообщить людям сенсационную информацию, другой целью его было желание поразить зрителя техническими трюковыми возможностями «движущейся фотографии». Это была информация-аттракцион. Спустя семьдесят лет кинематограф снова обращается к этому материалу, и на этот раз он, не жалея сил, миллионных затрат, могучей техники, использует факт истории для идеологических целей, для доказательства хрупкости человеческого существования, незащищенности людей перед грозными силами стихии, рока, судьбы, обстоятельств, случая. Усиливается сенсационный характер подачи материала, на этот раз за счет научно-фантастического мотива Атлантиды, якобы появляющейся из воды под влиянием тектонических изменений, вызванных извержением.
Большая группа фильмов катастроф отнесена в будущее. Здесь представлены все разновидности недалекой гибели человечества, «страшного суда», «конца света». Эта разновидность объединяет фильмы, подобные «Гибели Японии», и откровенные кичи, в которых человечество оказывается перед угрозой быть съеденным собаками-людоедами, огромными пчелами, муравьями, растениями-кровопийцами, крысами и т. д. Апокалиптические сцены атомной гибели цивилизации уже кажутся недостаточными для устрашения зрителя. В одной голливудской картине немногих спасшихся от гибельной радиации в глубоком гроте по ночам убивают летучие мыши-вампиры. В другой — все живое уничтожают гигантские клопы, разносящие огонь. Ко дню премьеры в кинотеатрах обещали установить специальные приспособления, создающие иллюзию, что по человеку ползают омерзительные, гадко пахнущие насекомые.
Безграничен пессимизм этих кинотворений: если не погибнешь от ядерного взрыва и излучения, то ждут тебя еще большие муки. Жуткие библейские картины страшного суда меркнут перед современными кинопророчествами. Одна-две такие картины могут вызвать некоторое любопытство, смех, иронию, подчас даже своеобразное удовольствие. Но когда зрителю изо дня в день на малых и больших экранах показывают кошмары, становится не до смеха. Существует множество оправдательных теорий, о них мы уже говорили не раз. Одна из самых расхожих и популярных в последнее время — теория о том, что фильмы катастроф — противоядие, с помощью которого человек преодолевает одиночество. Общая угроза, коллективный страх объединяют сидящих в зале людей, они чувствуют свое единство: их ждет одна судьба, судьба сравняет их, гибель для всех неизбежна, она неотвратима, и перед лицом ее все равны. Ближе к истине, вероятно, режиссер Роберт Уайз, создатель таких разных фильмов, как «Вестсайдская история» и «Гинденбург». Он утверждает:
«…люди боятся сегодня одиночества. Катастрофизм предлагает выход, показывая общую для всех угрозу… Оптимисты могут назвать это большим приключением, но ведь на самом деле это одновременно и жажда самоуничтожения, мания самоубийства, страх перед настоящим и будущим»
Постмодернизм отождествляют с современностью и пытаются с ним расстаться, благословляют его и проклинают. Но без постмодерна как состояния культуры невозможно представить себе ни одно явление современности. Александр Викторович Марков предлагает рассматривать постмодерн как школу критического мышления и одновременно как необходимый этап взаимодействия университетской учености и массовой культуры. В курсе лекций постмодернизм не сводится ни к идеологиям, ни к литературному стилю, но изучается как эпоха со своими открытиями и возможностями.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Мемуары русского художника, мастера городского пейзажа, участника творческого объединения «Мир искусства», художественного критика.
В книге рассказывается об интересных особенностях монументального декора на фасадах жилых и общественных зданий в Петербурге, Хельсинки и Риге. Автор привлекает широкий культурологический материал, позволяющий глубже окунуться в эпоху модерна. Издание предназначено как для специалистов-искусствоведов, так и для широкого круга читателей.
Средневековье — эпоха контрастов, противоречий и больших перемен. Но что думали и как чувствовали люди, жившие в те времена? Чем были для них любовь, нежность, сексуальность? Неужели наше отношение к интимной стороне жизни так уж отличается от средневекового? Книга «Любовь и секс в Средние века» дает нам возможность отправиться в путешествие по этому историческому периоду, полному поразительных крайностей. Картина, нарисованная немецким историком Александром Бальхаусом, позволяет взглянуть на личную жизнь европейцев 500-1500 гг.
В каждой эпохе среди правителей и простых людей всегда попадались провокаторы и подлецы – те, кто нарушал правила и показывал людям дурной пример. И, по мнению автора, именно их поведение дает ключ к пониманию того, как функционирует наше общество. Эта книга – блестящее и увлекательное исследование мира эпохи Тюдоров и Стюартов, в котором вы найдете ответы на самые неожиданные вопросы: Как подобрать идеальное оскорбление, чтобы создать проблемы себе и окружающим? Почему цитирование Шекспира может оказаться не только неуместным, но и совершенно неприемлемым? Как оттолкнуть от себя человека, просто показав ему изнанку своей шляпы? Какие способы издевательств над проповедником, солдатом или просто соседом окажутся самыми лучшими? Окунитесь в дерзкий мир Елизаветинской Англии!