Киллер - [139]

– Я хочу исправить положение, – сказал он. И он действительно хотел этого.

Проктер улыбнулся.

– Отлично.

13:13 ЕАТ

Проктер вошел в номер Альвареса, и тот закрыл за ним дверь. Номер и так был невелик, а Проктер занял столько места, что он стал просто тесным.

– Как вы себя чувствуете, Антонио?

Альварес поднял раненую руку, насколько позволила боль. Он принял несколько таблеток, которые значительно ослабили ее.

– Мне сообщили, что вы хорошо идете на поправку, – сказал Проктер.

– Надеюсь не быть похороненным в обозримом будущем.

– Знаете, сколько крови вы потеряли?

Альварес покачал головой:

– Нет, но уверен, что теперь я наполовину африканец.

Одной рукой он отодвинул в сторону сумку и сел на край односпальной кровати номера. Сумка была небольшой, и в ней лежали только кое-какое белье и немногие личные вещи Альвареса. То, что на нем было надето сейчас, было куплено для него, пока он лежал на больничной койке. В столицу его доставили на посольском вертолете и предоставили ему номер в отеле, чтобы он мог отдохнуть.

– Вам повезло, что дело не обернулось гораздо хуже, – сказал Проктер. Тон его стал намного серьезнее. – Помчаться в одиночку в такое путешествие. О чем вы думали?

– У меня не было времени думать.

Проктер нахмурился:

– Как офицеру ЦРУ вам следовало бы ответить иначе.

– Я напичкан обезболивающими.

Проктер улыбнулся:

– Ладно, проехали.

Альварес ничего не сказал, потянулся к прикроватной тумбочке и взял бутылку минеральной воды. Он переложил ее в правую руку, чтобы левой отвернуть колпачок, но бутылка запотела и была слишком скользкой для ослабевших пальцев раненой руки.

Проктер подошел ближе и сказал:

– Позвольте помочь вам.

– Я сам.

Альварес прижал бутылку к груди и с этой дополнительной поддержкой сумел открыть ее. Отпив маленький глоток, он поставил ее на место.

– Не так уж и хотелось пить?

– Пожалуй.

– Часть моего «я» очень хочет наорать на вас за неподчинение моим приказам, – сказал Проктер.

– Так в чем же дело?

– Потому что я не уверен, что это – не чисто личные эмоции. В конце концов, вы проделали хорошую, хотя и необычную работу.

– Но мы же не получили ракеты.

– После того как Озолс был убит, а флешка похищена, у нас и не было шансов получить их. Это было безнадежное дело, что бы ни говорила Чеймберз.

Альварес потер плечо.

Проктер продолжил:

– Вы не дали им попасть в нежелательные руки, а это важнее всего.

– Статус-кво сохранилось?

– Такова наша работа.

– А что с Фергусоном и Сайксом?

– Сайкс пришел с повинной. Он пошел на сделку и помогает нам в деле против Фергусона.

– Когда же Фергусон узнает хорошие новости?

Проктер немного помедлил с ответом.

– Тут потребуются некоторые формальности. Но не сомневайтесь, свое он получит сполна.

Проктер потянулся за бутылкой.

– Не возражаете?

Альварес покачал головой, и Проктер сделал большой глоток.

– И не вздумайте опять действовать самостоятельно, – сказал Проктер, завинтив колпачок. – Второй раз я не буду столь снисходителен.

– А если я захочу?

Проктер внимательно посмотрел на Альвареса:

– А вы хотите?

Альварес немного подумал, а потом покачал головой:

– Нет, одного раза было достаточно.

– Отлично. Какое-то время вам придется поработать за столом. Отчасти потому, что вам нужно время, чтобы прийти в норму, а отчасти потому, что хочу показать, что наложил на вас взыскание. У управления нет времени на авантюристов.

Альварес кивнул.

– Когда ваш рейс домой?

Альварес посмотрел на часы.

– Скоро.

– Не опоздайте.

– Постараюсь.

– Что собираетесь делать дома?

– Как обычно. Поесть барбекю, заняться личными делами, повидать ребенка.

– Звучит прекрасно, – сказал Проктер.

Москва, Россия

Среда

14:11 MSK

Полковник Анискович шел по коридору штаб-квартиры СВР и видел, сдерживая злость, что его поврежденное лицо привлекает больше взглядов, чем привлекало тогда, когда было красивым. Секретарша Прудникова, которая раньше смотрела на него с бесстыдным вожделением, отвела взгляд, когда он подошел к ее столу. Он ждал, пока она доложит по внутреннему телефону о его приходе, и, невзирая на боль, одарил ее самой лучшей улыбкой, когда она наконец взглянула на него перед тем, как он вошел в кабинет Прудникова.

Директор читал какой-то доклад и не поднял взгляда. Разговора о пустяках не предвиделось. Анискович знал, что не удостоится этого маленького удовольствия. Наконец, Прудников отложил доклад в сторону, налил себе воды и попил.

– У меня горло пересохло от количества объяснений, которые мне пришлось давать по вашей милости. Как вы можете догадываться, ГРУ не слишком радует, что четверо его отмеченных наградами людей погибли, а еще трое получили ранения в ходе операции, о которой вы ему ничего не сообщили и которую именно оно должно было бы проводить.

Он потер бровь и поднял взгляд. Его серые глаза сузились.

– Меня отнюдь не радует, что вы опять поставили меня в это дурацкое положение. Я сделал то, что вы просили, я поручил вам выполнить работу по извлечению ракет, дав вам этим шанс поправить свою запятнанную репутацию. И что вы сделали? Вы погубили еще несколько жизней и создали мне новые проблемы. И вы даже горсти болтов не привезли.

– Позвольте напомнить вам о непредвиденных обстоятельствах, которые не позволили выполнить задачу, – спокойно ответил Анискович. – Однако я все же сумел успешно уничтожить ракеты и тем не позволил Америке получить наши технологии. И я глубоко сожалею о погибших.