Kill the Beast - [10]
На вечерней тренировке Алекс радует нас всех приятным известием: кубок федерального округа по рукопашке в этом году будет разыгрываться в нашем городе, а значит можно аккредитовать побольше участников, и никуда ехать не придётся. Тренер всегда сам выбирает, кому выступать, а кому уготовлена лишь роль секундантов — свои решения он не комментирует, и предугадать их практически невозможно. Соревнования в начале ноября, и в конце тренировки он раздаёт всем счастливчикам, попавшим в предварительный список участников, направления на прохождение медкомиссии. Мы с Марусей получаем заветные бумажки и на радостях обнимаемся. Наконец-то. Может, на татами из меня выбьют всё дерьмо, соревнования — всегда катарсис. Важна не победа. Важен сеанс очищения. В этот раз он необходим мне как никогда.
Следующим днём с чистой совестью игнорирую универ. Вуз у нас спортивный, и такие причины для непосещения лекций как соревнования, сборы или медкомиссии работают беспрекословно. Вдоволь отоспавшись, долго и тщательно моюсь под душем, надеваю лучшее бельё, пью воду — больше ничего нельзя, так как забор крови осуществляется на голодный желудок, хватаю направление и шагаю в спротдиспансер хорошо знакомой дорожкой. Сегодня выглянуло солнце — холодное осеннее солнце, неспособное ни осушить луж, ни согреть землю, но всё ещё способное ослеплять. Довольным жестом водружаю на нос солнечные очки — любимый аксессуар, который уже скоро станет совсем неактуальным. Желудок плачет, требуя завтрака. Обещаю ему поход в КФЦ сразу после диспансера. Кажется, он меня услышал, по крайней мере, голодные песнопения прекратились.
Сдав кровь, взвесившись и пройдя невролога, спешу к физиологу. Роксану я знаю уже года четыре. Она — наш бессменный доктор, дотошная до чёртиков, мнительная, но без повода не паникующая. Я к ней привыкла. У дверей кабинета никого — повезло сегодня, без очередей! Постучавшись и не услышав ответа, захожу внутрь и сразу же проскальзываю за ширму. Алгоритм действий отрепетирован тысячей повторов: вот сейчас ко мне зайдёт она, пощупает мой позвоночник, заставит поприседать, измерит давление и пульс до и после, задаст пару уточняющих вопросов — и жди меня, КФЦ! Раздеваюсь до трусов и лифчика, собираю волосы в пучок и терпеливо жду, подпирая кушетку коленом.
Наконец, в кабинете раздаются шаги.
— Так, кто тут у нас…
Лоренц смотрит на меня несколько секунд широко раскрытыми глазами, не двигаясь и не говоря ни слова. Нет, он не скользит по моему телу взглядом или что-то ещё — он смотрит в мои глаза, распахнутые ужасом. Я снова парализована, я не стремлюсь ни прикрыться, ни укрыться, я просто стою перед ним в полный рост в одном белье.
В итоге он разворачивается на сто восемьдесят градусов и исчезает за ширмой.
— Одевайтесь, Юлия.
Дрожащими руками хватаю свою одежду, мысли путаются, язык заплетается:
— А… Роксана?
— Она в декретном, меня попросили заменить её на время отпуска.
— Но вы…
— Я спортивный врач, работаю с футболистами. На замену больше никого не нашлось.
— Но как же…
— Преподавание — нечто вроде хобби для меня. Одевайтесь.
— Но как же справка?
— Я выпишу вам справку, — в его голосе чувствуется раздражение, а я ощущаю иррациональное чувство вины. — Думаю, вы здоровы. Знаю, что так не положено — можете обратиться к другому врачу, но… Лично я осматривать вас не буду. Извините.
Одевшись, я покидаю укрытие и молча протягиваю ему свой медицинский лист. Он расписывается где надо, делая пометки в графах от балды, шлёпает печать и отдаёт бумагу мне.
Смотрю на бумагу — всё как надо, можно считать, для выступления я аккредитована. Киваю в знак немой благодарности и зачем-то шепчу:
— У меня соревнования через месяц…
— Удачи вам на соревнованиях. Увидимся в университете.
Уже в дверях его голос вновь заставляет меня обернуться:
— Юлия… Берегите себя.
Четыре куска жирной куриной грудки в панировке быстро исчезают внутри меня. Это не просто физиологический голод — это панический голод. Паника затуманивает мой разум, и результат её — стакан холодного пива прямо передо мной. Я практически не пью, а тем более за несколько недель до соревнований. Кто заставил меня взять это пиво? Кто заставляет меня осушать его крупными глотками, обжигая горло терпкой прохладой, затуманивая разум хмельными пузырьками? Кто заставит меня взять ещё один? Неужели домой сегодня я приду пьяная?
На улице уже стемнело, я ещё никогда не проводила в душной забегаловке так много времени. Не чувствую времени. Что-то шевелится внутри, в груди, что-то щекочет. Некий спрут обвил щупальцами мои рёбра, придушил солнечное сплетение и сейчас подбирается к самому сердцу. Лоренцом звать того спрута. Таинственный доктор против молоденькой глупой девственницы. Скорее бы соревнования, скорее бы катарсис. Скорее бы из меня выбили всё это дерьмо.
Снова брожу по вечерним улицам без цели. Решила не идти домой, пока не протрезвею — зачем родителей расстраивать. На этот раз стараюсь следить за временем, чтобы не быть дома слишком поздно. Сторонясь многолюдных проспектов и угрюмых закоулков, выхожу к заброшенному парку. В годы моего детства здесь была детская площадка; холмистый ландшафт позволял нам, мелкотне, использовать данное пространство в зимнее время года для нехитрого экшна: ледяные горки для экстрималов на деревянных санках, снежные склоны — для любителей более спокойно прокатиться на лыжах или на борде. Десять лет назад здесь было не протолкнуться, сегодня же — никого. Современные дети не катаются на санках. Да и не зима ещё, в общем-то. Подхожу к каменистому обрыву: горные спуски заброшенного парка воронкой устремляются вниз — туда, где в лучшие времена располагался амфитеатр с деревянными скамьями по кругу и бетонной сценой в центре. Теперешний пейзаж больше напоминает открытку из Припяти. Присаживаюсь на один из валунов у самого края своеобразного обрыва. Огни близлежащих улиц едва ли доставляют сюда хоть толику света: я могу спокойно посидеть, подумать, протрезветь в конце концов.
От этого лета она ждала лишь моря и солнца. Но точно не встречи с чудовищем…Первый полноценный ориджинал. Несмотря на наличие «мистики» в перечне жанров, прошу воспринимать данное произведение с позиций реализма. Никаких сказок. Летние каникулы, Краснодарский край и девушка, потерявшая себя.Метки: магический реализм, ведьмы/колдуны, маленькие города, неозвученные чувства, мистика, смерть второстепенных персонажей.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.