Kill the Beast - [8]

— Юлия? Что вы здесь делаете?

Ещё один хороший вопрос. Мне бы сквозь землю провалиться…

— Э, доктор Лоренц? Здравствуйте. Я, это, домой иду, с тренировки, — в доказательство сказанного потряхиваю полупустой спортивной сумкой.

— Ну что же вы так поздно, да и не самый безопасный путь себе выбрали. Позвольте уж, если на то пошло, проводить вас до дома! Где вы живёте?

— Не надо, я сама, — я уже чуть ли не бегу в том направлении, откуда пришла. На ходу бросаю: — Я могу за себя постоять.

— Я в этом не сомневаюсь, — он догоняет меня и следует рядом, не отставая ни на шаг, — но всё же, я сегодня буду спать спокойней, если буду уверен, что вы добрались до дома без приключений. Райончик здесь, прямо скажем…

Не знаю, что ответить, как реагировать. Лицо горит — хорошо, что в разбавленной цветными огнями тьме этого не видно.

— Взять вам такси? — не унимается он.

— Не надо, я прогуляться хочу. Спокойной ночи, — уже чуть ли не перехожу на бег, наплевав на все нормы приличия и правила этикета.

— Тогда прогуляемся вместе.

До моста доходим молча. Так стрёмно мне давно не было.

— Юлия, — он останавливает меня, дёрнув за рукав, развернув лицом к себе и снова уставившись мне прямо в глаза, — нет смысла вести себя, как дикари, ведь есть люди, а есть роли, и когда эти понятия путают, возникают неудобства.

Я уставилась на него в немом непонимании. Что за бред он несёт? Лоренц, тем временем, продолжает:

— Профессор и студентка — это роли, а Кристиан Лоренц и Юлия-Непомнювашейфамилии — это люди. Мы сейчас далеко за стенами университета, так что давайте вести себя по-человечески — к своим ролям вернёмся, когда этого вновь потребуют обстоятельства.

— Окей, — только и в состоянии выдавить я. Слишком много людей пытаются проникнуть в моё пространство сегодня. А ведь я никого об этом не просила. Здравствуй, взрослая жизнь.

Снова идём, снова молчим. Вот уже знакомые кварталы, вот она, зона комфорта — я раньше и не задумывалась о таком понятии. И всё же оно существует — чем ближе к дому, тем увереннее себя чувствую.

— Вот так встреча, сука, иди сюдааа! — ещё один знакомый голос из темноты.

Следуя логике вещей, принимаю недружелюбный выкрик из скрытого тенями бурной растительности и тесных застроек двора на свой счёт. Опасливо перевожу взгляд на источник шума — знакомое стадо в спортивных костюмах, из которого неторопливо выделяется он. Нет, фраза предназначалась не мне, но это ещё ничего не значит.

Аджмал Первез, мастер спорта, неумолимо приближается, в свете уличного фонаря его налитые кровью глаза сверкают тупой бычьей агрессией, огромные лапы сжаты в кулаки, два ряда белоснежных зубов сверкают хищным оскалом сквозь чёрную поросль густой бороды.

— Ты труп, очкастый, пиздец тебе! — расстояние между нами сокращается.

— Юля, отойди, — Лоренц рукой отстраняет меня с пути следования мастера спорта, и я так растеряна, что молча отступаю в тень за пределом светового пятна, очерченного на асфальте уличным фонарём.

В тот же момент — удар. Лоренц отшатывается, но сохраняет равновесие. Ещё один — похоже, он и не думает сопротивляться. Нет, это вам не тренировочные спарринги на татами, не бой на ринге, где кроме двоих есть ещё как минимум рефери. Третий удар — Лоренц снова стоит, а с носа его падают крупные капли алой крови.

— Ээй, братишка, всё, пошли, — друзья мастера спорта, наверное, такие же мастера спорта, появляются в поле зрения. Один из них заглушает ритмичную этническую мелодию на мобильнике, двое других оттаскивают агрессора в сторону.

— Не надо проблем, братишка, нам же ещё там учиться, — похоже, не все животные из стада лишены элементарного здравого смысла. Отчисленный спортсмен смачно сплёвывает на асфальт и нехотя отступает, не смея перечить своим соратникам.

Когда все четверо скрываются из виду, нерешительно делаю шаг вперёд.

— Доктор Лоренц?

Он оборачивается и снова смотрит в упор, из носа и уголков рта бежит кровь, а губы его разверзлись в широкой улыбке. Какая странная улыбка — у меня нет слова, чтобы её описать.

— Мне пора, вот мой дом, до свиданья, — на одном выдохе выдаю я, махнув рукой куда-то вдаль, и со всех ног несусь прочь.

Дом мой и правда рядом — в двух дворах от места стычки. Открываю дверь своим ключом, чуть отдышавшись, и, ни говоря ни слова, следую в свою комнату мимо взирающих на меня с удивлением и тревогой родителей. Родители молчат. Уже в комнате достаю находившийся на беззвучном режиме всё это время мобильник — пять пропущенных от мамы. Смотрю на часы — полдвенадцатого. Стыдно, неудобно. Выглядываю из комнаты и бросаю в тишину:

— Мам? Пап?

— Дочка?! — реагируют оба.

— Простите, — выцеживаю я, — не слышала звонков. Задержалась в зале сегодня — решила подольше потренироваться.

— В следующий раз позвони! Мы же волнуемся! — голос мамы выдаёт, что это не просто слова. Они и вправду волнуются.

— Аккуратней будь. Сама знаешь, что происходит, — добавляет отец, и я скрываюсь в своей комнате.

Я знаю что происходит, все знают. Звери бродят по улицам. Конечно, я не в их вкусе, но от этого не легче. Это конченый мир. Его нужно сжечь дотла. При мысли о разгуливающем на свободе Линдеманне лицо кривится гримасой отвращения. При мысли о закрытом гробе желудок сводит судорогой. Спешно раздевшись, ныряю в кровать. Прикрываю веки, и передо мной встаёт разбитое в кровь лицо Лоренца. И эта странная улыбка, какая она… Торжествующая — вот какая. Вот оно, верное слово.