Кикимора и другие. Сказки-притчи - [44]

* * *

Серафим на желание дерево обнять вниманья особого не обращал. Невелика плата была за излечение Златогоркино. Но нашел он как-то под кустом волчонка скулящего, с лапою перебитой. Взял леший его на руки и домой собрался нести. Мазями целебными смазать да прутиками лапку обвязать. Только несмышленыш скулить вдруг перестал и вырываться из рук его начал. А как поставил на землю его, не хромая совсем к мамке своей побежал. Чудно лешему стало, неужто он мальца вылечить смог.

А вскоре молва по округе пошла. Мол, Серафим от хворей всяких лечить может. И потянулись к нему духи не только из леса Заповедного, но и с селений да полей, окрест лежащих.

По доброте душевной никому он отказать не мог. Только время строго вечернее отвел. Чтоб и в лесу прибраться успеть, и дома все дела сделать, и с детьми да женой побыть.

Так и стали его в лесу Целителем называть.

Но здесь уже другая сказка начинается.

А этой конец пришел.

Кто узнать хочет, как жизнь братьев Златогорки сложилась, тому путь в главу двадцать третью — «Игра» лежит.

А дальше нас продолжение истории о Змее Горыныче дожидается.

Глава 19. КАК ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ СИЯНИЕМ ОБОРОТИЛСЯ

Собрались как-то духи леса Заповедного вкруг дуба могучего. Сказ Кота Баюна послушать да о жизни местной посудачить. Разлегся Кот на ветке любимой, а тут чертенок Зосима его и спрашивает:

— А что со Змеем Горынычем дальше приключилося?

Вспомнили духи, что давно уж его видать не было. Может, случилось что нехорошее?

А Баюн и сам давно сказ свой до конца довести хотел. Только боялся, как бы Баба Яга опять не осерчала и от сметанки домашней не отлучила. Но как раз улетела Старая по делам своим, и случай подходящий представился.

Прикрыл Баюн глазищи зеленые, лапой за ухом почесал, и потекло мурлыканье его завораживающее.

* * *

После воскрешения Горыныч занемог сильно. Шаг каждый болью во всем теле отдавался. Оттого и лежал днями целыми в пещере горной, только на солнышке погреться выползая.

Пришлось детям его младшим науку радужную на практике постигать.[106] Не рискнули они сразу на небеса самые забираться и над водопадами да у мельниц водяных дугою раскидывались. Но как у земли освоились малость, повыше залетать стали. Поначалу радуги у них бледные какие-то выходили, да и полосы не все видны были. Но с каждым разом все ярче и ярче дорога разноцветная на радость смертным по небу пролегала.

Змеиха — жена заботливая, уговаривала Горыныча крылья потихоньку разминать. Не ровен час, совсем летать разучится. А тот сердится:

— Какое летание, — кричит. — Не видишь, что ли, из пещеры еле выбираюся.

Знала змеиха норов мужа своего. И так-то не сахар был, а коль калекой надолго останется, совсем в брюзгу немощного превратится. И отступать не собиралася.

Сговорилась она с братьями Горынычевыми — подсобить малость. Как тот в следующий раз наружу выбрался, подхватили они Змея и в небеса понесли. Запричитал он благим голосом, чтоб вернули взад и в покое оставили. Ну, братья его просьбу и уважили. Подняли облаков выше и в стороны разные разлетелися.

Горыныч сразу камнем вниз полетел, но крылья расправить так и не решился. Пришлось Змеям ловить его у гор самых и опять наверх на себе тащить.

В третий раз осмелился он кончики крыльев отогнуть. Глядит, падать помедленнее стал, и поворачивать в стороны разные получается.

Повеселел Горыныч. И не болит вроде ничего, и полетал — душу отвел.

На день следующий братья опять к нему заявилися. А однажды крылья расправили, да так вниз и отпустили. Хочешь, не хочешь, пришлось Змею воздух ими месить. Хоть и ломило все тело после этого, но стерпеть вполне можно было.

Неделя, другая прошла. Горыныч на радость жене вкруг пещеры летает. Только, как не противился он, настояла змеиха, чтоб дети рядом с ним завсегда были. И в случае надобности помочь могли.

А еще через пару недель и боль телесная отступила. Стал Змей, как в былые времена, по горам да долам носиться, радугой на небе раскидываться.

* * *

Супруга на Горыныча не нарадуется. Изменился он после возрождения сильно.[107] Дома все время проводить старается, детей мудрости драконьей обучает.

Старший-то, Соловей, уж давно от них отселился и лес дремучий вотчиной своей объявил. А младшим — змеям летучим, пока с мамкой да папкой жить нравилось.

Только стал он вести себя странно порой. То забудет, что дети радугой на небесах уж улеглись, и поверх них еще одним сиянием раскинется. А то вдруг посреди неба задумается и крыльями махать перестанет. Раз камнем так вниз кувырнулся, что чуть насмерть о гору не расшибся.

А тут еще одна напасть объявилася.

Данила-богатырь, видать, на язык слабоват оказался. Порешил, наверное, коль княжество получить не удалось, так хоть слава о подвиге евойном по Руси гулять будет. И выходило со слов его, что Змея проще простого победить можно. Смекалка да сноровка только в деле этом нужна.

Вот и потянулись в горы драконоборцы толпами. Славу быструю попытать, да пол княжества в придачу получить. Горыныч зла на них не держал. Лапой по плечи самые в землю вобьет и оставит так о жизни подумать.[108] А сам по делам своим дальше летит.

Но напомнили ему богатыри горемычные, что и он когда-то молодцем таким же оборачиваться мог. Попробовал Змей пару раз с дуба высокого о Мать-сыру землю удариться. Вдруг, думает, чудо случится, и шкура ненавистная отпадет. Но крепко, видать, она к нему приросла, что только шишку великую на голове средней заработал.