Киевские митрополиты между Русью и Ордой (вторая половина XIII в.) - [37]
Существует и третья точка зрения, которая рассматривает более радикально вопрос о влиянии Орды на каноническо-правовые основания деятельности русской церкви. Она признает, что церковь в годы русско-монгольской войны 1237–1241 гг., как ее именует сама историография[419], действительно очень сильно пострадала. Однако при этом в исследованиях неоднократно обращалось внимание на то, что, во-первых, церковь принимала активное участие в сопротивлении нашествию[420] и, во-вторых, в XI–XIII вв. собственниками большинства храмов, как и передававшихся церкви земельных владений, выступало не духовенство, а «светские» ктиторы и патроны[421]. При этом для своего существования церковная иерархия получала от своих покровителей с этих храмов и сел достаточно выгодную ренту[422]. С монгольским нашествием ситуация радикально изменяется. Судя по всему, по мере обеднения или гибели ктиторов церковь столкнулась с необходимостью самостоятельно нести расходы по содержанию имущества оказавшегося в ее руках (монастыри, церковные строения, на время обедневшие села). Изменяется структура доходов, которые теперь приходилось черпать, исходя из собственных возможностей. И в следствие умелого распоряжения своими доходами уже через полтора два десятка лет после монгольского нашествия материальное положение церковной иерархии значительно улучшилось. Произошедшие перемены во многом объяснялись, во-первых, тем, что со временем монголы стали различать духовных лиц и принадлежавшее церкви имущество, которые согласно законам, Яссы обладали иммунитетом[423], а, во-вторых, сближением церковных иерархов с ханами, по сути новыми правителями Руси. Последнее нашло свое отражение как в ярлыках митрополитам[424] и создании Сарайской епископии, имевшей большое дипломатическое значение для ханов, так и в возникновении практики обращения русских за помощью в Орду[425].
Первое размышление о целях создания Сарайской епископии принадлежит Н.М. Карамзину[426]. Первый основательный труд, подвергший рассмотрению историю Сарайской епархии, принадлежал перу Н.А. Соловьева[427]. История Сарайской кафедры была затронута и в более объемных трудах митр. Макария (Булгакова) и Е.Е. Голубинского. По их мнению, учредителем кафедры, несомненно, являлся хан Золотой Орды, а основанием для ее учреждения служили миссионерские (со стороны Руси) и посольские (со стороны Орды) функции, традиционно выполнявшиеся византийскими церковными иерархами[428]. По мнению ряда исследователей, миссионерская миссия осуществлялась либо отдельно от посольской миссии, либо напротив, как часть дипломатической работы, выражавшейся через проповедь среди иноверцев и находящихся на территории Орды православных[429]. Выяснение целей существования и принципов, на которых действовала Сарайская епископия, позволило бы приблизиться к пониманию того, кто был инициатором учреждения данной кафедры. В современной историографии высказано мнение, что инициатива создания Сарайской епископии могла исходить не от русского митрополита, или хана Улуса Джучи, а от константинопольского патриарха[430]. Данное предположение небезосновательно. На протяжении многих столетий Византия использовала организовывавшиеся ею христианские миссии в качестве сильнейшего рычага давления и влияния на варваров. При этом открывавшиеся кафедры выполняли не только сугубо религиозные, но и дипломатические функции. При этом император рассматривался в качестве преемника апостолов в деле несения Евангелия в земли язычников[431]. Вероятные усилия Византии по установлению отношений с Ордой хорошо вписываются, как в общепринятые дипломатические практики Византии, так и в процессы, наблюдаемые в угасающей империи ромеев после 1261 г., сопровождавшиеся изгнанием из Константинополя латинских властей, восстановлением прав Басилевсов и первенствующей патриаршей кафедры. Однако, до сих пор, так и не найден конкретный археологический материал, как и неизвестны доходы, на которых могла быть основана жизнеспособность кафедры в Сарае. Столь же интересным представляется вопрос о подчиненности кафедры. Хроника № 85, раздела изолированные хроники византийской «Chronica Breviora»[432], повествует о выборах епископа на Сарайскую кафедру в 1334 и 1343 гг. С одной стороны сама выборность предполагает значимость вакансии и наличия огромного числа претендентов, с другой стороны краткость промежутков между постановлениями, указывает на сложность несения службы.
Все же следует признать, что превращение церкви в полноценный феодальный институт произошло только в эпоху ордынского господства и при самом деятельном участии ханской власти
