КГБ в смокинге. Книга 2 - [59]
— Я этого не говорил, — пробормотал Вшола.
— Этого еще не хватало, — буркнул генерал. — Прощай, Тиш. Ты оказался глупее, чем я предполагал. Нельзя обманывать старших…
Воронцов нажал кнопку, вмонтированную в панель письменного стола. В кабинет вошел молодой в штатском, который приносил карту, и коснулся плеча Вшолы.
— Уведите, — сквозь зубы бросил Воронцов, мысли которого были уже далеко от этого роскошного кабинета.
Вшола встал и пристально посмотрел на Воронцова.
— Я хочу кое-что сказать вам, господин генерал.
— Что еще? Вы знаете, где они сейчас? У вас есть информация относительно их дальнейших планов? Или?..
— Я о другом. Мне пришла в голову одна любопытная мысль. И поскольку вы — последний человек, с кем я могу ею поделиться, то я хотел бы ее высказать.
— Говорите.
— Страна, офицеры которой не держат данного слова, в конце концов обязательно развалится.
— Это все?
— Все, господин генерал.
— Уведите.
31
ПНР. Лес. Шоссе
7 января 1978 года
Наш «лотерейный билет» материализовался через три часа двадцать минут в виде расплывчатой фигуры мужчины, выпрыгнувшего из кабины грузовика и пристроившегося у колеса для отправления малой нужды. Видимость была скверная, признаки надвигавшегося рассвета проявлялись только в том, что тьма начала приобретать какой-то белесый, расплывчатый оттенок.
Лишь по легкому колебанию воздуха у моего лица я догадалась, что кто-то рядом резко поднялся с места. Я разглядела фигуру Пржесмицкого — сгорбленную, как бы прижатую к земле. Низко наклонясь, словно прячась от пулеметного обстрела, он делал очень странные, петляющие шаги, двигаясь по направлению к грузовику. Потом его сливавшаяся с темнотой польская шинель и неуклюже торчавшая на голове шапка-ушанка вовсе исчезли из поля зрения: непосредственно перед шоссе пролегал неглубокий кювет.
Затаив дыхание и морщась от гулких ударов собственного сердца, я до рези в глазах всматривалась вдаль. В этот момент мне почему-то вспомнились наши университетские культпоходы, когда все подруги, зная, что я физически не переношу сцен насилия, убийств и прочих киноприемов воздействия на зрителя, смотрели не на экран, а на меня, в жутком страхе сползавшую с жесткого, исцарапанного похабными надписями кресла куда-то на уровень заплеванного пола. И вот теперь, зная почти наверняка, что именно сейчас произойдет, я тем не менее твердо решила не упустить ни одной детали. В тот момент у меня не было ни времени, ни желания анализировать суть патологических изменений в собственном характере. Возможно, пережитое не только закалило меня, но и сделало более черствым и даже жестоким человеком. Что ж, моей вины в этом не было: смерть, ставшая за последние месяцы моим неотступным, уродливым спутником, перестала связываться в моем сознании с чем-то противоестественным, диким, невозможным. Я поймала себя на мысли, что уже ничего не боюсь. Что бы ни случилось. И насколько невероятным ни выглядел тот факт, что я — психически полноценный и достаточно интеллигентный человек — хладнокровно наблюдала за тем, как сейчас — сейчас вот! — убьют ни в чем не повинного молодого солдата, и при этом не кричала, не вызывала милицию, не стучала в стенку соседям, — меня эти нюансы уже не волновали.
Во всяком случае, не волновали тогда, в том лесу…
В общем я мало что разглядела. Я видела, как человек в толстом бушлате подошел к машине и потянулся к дверце, а потом… Потом он стал в два раза выше и толще. В белесой мгле его тело как бы слилось с чем-то еще. И лишь потом я увидела голову Пржесмицкого, возвышавшуюся на том самом месте у кабины, где только что стоял солдат. Дверца находилась достаточно высоко от земли, и Пржесмицкий не стал вскакивать на подножку — он потянул ручку и распахнул дверь, стоя на земле. Наконец мои нервы сдали, и я зажмурилась, ожидая выстрела, грохота, криков… Однако все было тихо. Я открыла глаза только тогда, когда почувствовала на плече чью-то руку. Неразговорчивый водитель коротко кивнул в сторону грузовика и, не дожидаясь ответа, рванулся вперед, но так плавно и бесшумно, словно это был шарик, наполненный гелием, а не крупный грузный мужчина средних лет…
Я старалась не смотреть под ноги, когда, царапаясь о колкие лапы ельника, сползала к обочине, а потом, втягивая голову в плечи, словно черепаха, выкарабкивалась на шоссе и пробиралась к урчащему грузовику. Меньше всего я думала о том, что лес внезапно озарится светом тысяч слепящих прожекторов и стая вооруженных людей в мгновение ока вцепится в меня и, растерзав, бросит, как обезглавленную тушу, на промасленные доски армейского грузовика. Чего я действительно боялась — это увидеть труп человека, еще несколько секунд назад даже не подозревавшего, какая страшная судьба ему уготована…
Спустя какое-то, показавшееся мне бесконечным, время я уже сидела между водителем и Пржесмицким в пахнувшей резиной и потом кабине грузовика. Несмотря на внушительные габариты машины, кабина не была рассчитана на троих. Меня сдавили с двух сторон так, что я чуть не задохнулась. Молчун плавно толкнул вперед огромную, кривую, как турецкий ятаган, рукоятку переключения скоростей и мягко тронул грузовик с места. Через несколько минут справа мелькнул чуть покосившийся указатель с надписью: «Лодзь — 37 км».
…увлекательнейшее продолжение «КГБ в смокинге» Валентины Мальцевой, книги, ставшей в нашей стране бестселлером. Читатель вновь встретится с неизменной главной героиней — профессиональной журналисткой, завербованной КГБ, с интересом узнает множество ошеломляющих — хотя и вымышленных автором — подробностей о событиях недавнего прошлого.
…увлекательнейшее продолжение «КГБ в смокинге» Валентины Мальцевой, книги, ставшей в нашей стране бестселлером. Читатель вновь встретится с неизменной главной героиней — профессиональной журналисткой, завербованной КГБ, с интересом узнает множество ошеломляющих — хотя и вымышленных автором — подробностей о событиях недавнего прошлого.
На страницах этой книги вы встретите множество ошеломляющих подробностей о событиях не столь далекого прошлого и обескураживающих фактов из жизни известных людей.Валентина Мальцева — молодая и привлекательная журналистка, у нее сильный характер, острый язык, но иногда гуляет ветер в голове и полностью отсутствует чувство самосохранения. Однажды по собственной глупости попав в сферу интересов людей с Лубянки, она оказывается втянутой в историю, в которую сейчас даже трудно поверить…
Трудная и опасная работа следователя Петрова ежедневно заканчивается выпивкой. Коллеги по работе каждый вечер предлагают снять стресс алкоголем, а он не отказывается. Доходит до того, что после очередного возлияния к Петрову во сне приходит смерть и сообщает, что заберет его с собой, если он не бросит пить. Причем смерть не с косой и черепом на плечах, а вполне приличная старушка в кокетливой шляпке на голове…
-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности. Вытянув босые ноги на солнце.
Аберистуит – настоящий город грехов. Подпольная сеть торговли попонками для чайников, притоны с глазированными яблоками, лавка розыгрышей с черным мылом и паровая железная дорога с настоящими привидениями, вертеп с мороженым, который содержит отставной философ, и Улитковый Лоток – к нему стекаются все неудачники… Друиды контролируют в городе все: Бронзини – мороженое, портных и парикмахерские, Ллуэллины – безумный гольф, яблоки и лото. Но мы-то знаем, кто контролирует самих Друидов, не так ли?Не так.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может получиться у дамы с восьмизарядным парабеллумом в руках? Убийство, трагедия, детектив! Но если это рассказывает Далия Трускиновская, выйдет веселая и суматошная история середины 1990-х при участии толстячка, йога, акулы, прицепа и фантасмагорических лиц и предметов.
«Иронический детектив» - так определила жанр Евгения Изюмова своей первой повести в трилогии «Смех и грех», которую написала в 1995 году, в 1998 - «Любовь - не картошка», а в 2002 году - «Помоги себе сам».
Третья книга в трилогии «КГБ в смокинге». Первые две — «КГБ в смокинге» (1994 г.) и «Женщина из отеля „Мэриотт“» (1996 г.) стали общепризнанными бестселлерами на рынке русскоязычной остросюжетной прозы Израиля, России и США, переведены на немецкий, латышский, румынский языки, выдержали больше десяти изданий. Общий тираж первых двух книг из серии «КГБ в смокинге» составляет на сегодняшний день около 500 000 экземпляров.Роман в двух книгах «Ностальгия по чужбине» завершает трилогию. Время действия — 1986 год.
Третья книга в трилогии «КГБ в смокинге». Первые две — «КГБ в смокинге» (1994 г.) и «Женщина из отеля „Мэриотт“» (1996 г.) стали общепризнанными бестселлерами на рынке русскоязычной остросюжетной прозы Израиля, России и США, переведены на немецкий, латышский, румынский языки, выдержали больше десяти изданий. Общий тираж первых двух книг из серии «КГБ в смокинге» составляет на сегодняшний день около 500 000 экземпляров.Роман в двух книгах «Ностальгия по чужбине» завершает трилогию. Время действия — 1986 год.