КГБ. Работа советских секретных агентов - [54]

Проситель должен предъявить справки с места работы, из милиции, военкомата, суда, секретаря парткома, районной поликлиники и даже от жены или мужа. Он должен доказать, что никогда не имел судимостей, не имел конфликтов с партией; что он психически здоров; что жена или муж понимают и одобряют предполагаемую поездку. (Одинокие люди не получают выездных виз, если не имеют родственников, которых могут оставить заложниками). В том случае, когда власти, наконец, решают дать кому-либо разрешение, можно быть уверенным, что КГБ нанесет ему лично тайный визит. Бывшие советские граждане снова и снова рассказали обо всей этой не меняющейся в основе своей процедуре, и что происходит, когда приходит сотрудник КГБ.

Сбежавший в Великобританию в 1969 году советский писатель Анатолий Кузнецов вспоминает, как его посетили два сотрудника КГБ накануне его отъезда во Францию в 1951 году:

"Вы, конечно, понимаете, в чем причина нашего прихода. Один из наших сотрудников, как водится, будет сопровождать вашу делегацию. Однако ему одному будет трудно справиться со всем. Поэтому Вы поможете ему. Вам надо будет следить за тем, чтобы никто не ускользнул и не остался за границей; за тем, кто с кем разговаривает, как люди ведут себя".

"Нет, я не хочу".

"Вы обязаны".

"Пусть кто-нибудь другой займется этим".

"Другие тоже будут делать это".

"Я не хочу делать этого".

"Что ж, тогда мы должны будем передумать. В таком случае, что за польза от Вашей поездки?"

Кузнецов в конце концов неохотно согласился, заплатив этим моральную цену, которую КГБ взыскивает с каждого гражданина, которого соглашается выпустить. Однако он оказался настолько плохим осведомителем, что КГБ отклонял все его последующие прошения на поездки за границу. Он смог выбраться лишь восемнадцать лет спустя, сфабриковав заговор и убедив этим КГБ, что он был хорошим советским гражданином.

КГБ держит в поле своего зрения жизнь каждого гражданина при помощи различных учреждений. Там он занимает главенствующее положение. Хотя тактические методы сотрудников КГБ меняются, путь, которым достигается это главенствующее положение, остается тем же. Он отчетливо виден в том, как КГБ управляет организованной церковью.

Уже само существование церкви в коммунистическом обществе является аномалией. Русские всеми силами стремятся ввести в заблуждение иностранцев относительно настоящего положения религии в Советском Союзе. Коммунисты никогда не отказывались от своего открытого стремления к окончательному искоренению религии. К тому же их одобрение ленинской декларации остается неизменным. Ленин писал в ней, что любое религиозное понятие, любое упоминание Господа Бога, даже шутливое, является невыразимой мерзостью. То, что принимается демократической буржуазией с особой терпимостью, даже доброжелательно, она именно по этой причине самая опасная мерзость, самая отвратительная зараза. За последние годы партия усилила свои антирелигиозные мероприятия. Некоторые из них проводятся обществом "Знание", число членов которого, по его данным, доходит до миллиона. [26]

Вполне возможно, что только Вторая мировая война спасла от уничтожения организованную религию. В конце 20-х годов коммунисты, считая церковь контрреволюционным учреждением и по идеологическим соображениям, начали искоренять ее. Арестовывали священнослужителей, закрывали церкви, конфисковывали церковное имущество, уничтожали религиозные памятники и реликвии. Выдающийся западный ученый Уильям Флетчер, специалист по религиозным вопросам в Советском Союзе, писал, что "к 1939 году русская ортодоксальная церковь была на грани полного распада, а как общественное учреждение практически не существовало вообще". Сталин, видя тяжелое военное положение, пришел к выводу, что религия сможет помочь в сплочении народа для защиты матушки-России. 4 сентября 1943 года к Сталину на частный прием явились три высокопоставленных предводителя русской ортодоксальной церкви, с которыми он заключил договор, определяющий по сей день отношения между церковью и государством. "По существу, — отмечает Флетчер, — государство гарантировало церкви минимальные уступки, едва достаточные, чтобы обеспечить ей существование в стране, получив взамен несгибаемую поддержку церкви в политической деятельности".

Партия, стремясь обеспечить контроль над церковью и следить за тем, чтобы последняя не нарушала соглашения, создала Совет по делам русской ортодоксальной церкви и Совет по делам религиозных сект, ответственный за все другие вероисповедания. В 1966 году оба совета слились в один Совет по делам религии. Первым председателем Совета по делам русской ортодоксальной церкви был генерал НКВД Г. Г. Карпов. С того времени эти Советы руководились КГБ. Когда у него возникает необходимость, чтобы Совет приказал сделать что-либо церкви, он может не сомневаться в исполнении приказа.

В Советском Союзе без разрешения местного представителя Совета никто не может стать священником. Разрешение действительно лишь для богослужения в определенном приходе и должно периодически возобновляться. Церковная иерархия не имеет права повысить в должности или назначить нового священника или пастора без того, чтобы Совет санкционировал новое назначение. Совет издал множество всевозможных ограничений, запрещающих священникам молиться, совершать причастия и крещения, посещать людей на дому или в больницах. Совет на свое усмотрение может отобрать данное им разрешение или же отказаться возобновить его такому священнику, который либо нарушил эти правила, либо по той или иной причине впал в немилость. Таким образом, КГБ, действуя через Совет, властен решить, кто будет служить церкви, а также наложить вето на любые назначения на должности церковных служителей.