Кэсткиллский орел - [46]

Рыжий пожал плечами:

— Здесь свободного жилья не много. Я живу прямо на предприятии.

Он допил пиво. Я заказал ему еще.

— Хочешь чего покрепче? — спросил я. — Положишь начало хорошему времяпрепровождению.

— А то как же, — ответил Рыжий. — «Канэдиан Клаб», — приказал он бармену. — Без всего.

— И что, все живут на предприятии?

— Ага, все. — Он опрокинул рюмку в себя и залил ее пивом. Хоук жестом показал бармену принести очередную порцию. — Мы с ребятами, работяги, охрана. Очень недурной заводишко.

— А как хозяева? — спросил Хоук.

— И они тоже. У них там дом для начальства. Настоящий особняк. — Рыжий отпил половину второй рюмки «Канэдиан Клаб». — Стоит на берегу реки, вокруг шикарный газон.

Он скрыт деревьями, и с дороги его не видно.

— За территорией комплекса?

— Угу. Все остальное находится на территории, кроме стрельбища и полосы препятствий.

Мы выпили еще по бутылке пива. Рыжий развернулся, положил локти на стойку бара и обвел взглядом зал.

— Одно плохо — приходится торчать посреди лесов. Нормальную телку днем с огнем не сыщешь, — пожаловался он.

— Что, в комплексе баб совсем нет? — полюбопытствовал я.

— Парочка страшных, как смерть, секретарш, толстозадых и обвислых, — сказал Рыжий. — В поместье, однако, бывают девочки. Но они не про мою и не про твою честь.

— А жены?

— Ни одной, туда женатиков не нанимают.

— Кроме начальства.

Рыжий допил свой «Канэдиан Клаб». Хоук поставил ему очередной.

— Даже эти холостые. Единственное исключение — сынок.

Рыжий, смакуя, словно это был дорогой коньяк, глотнул виски.

— У кого-то там сын работает? — спросил Хоук.

Рыжий расхохотался:

— Нет, сынок — это человек, папаша которого владеет всей этой «транспенской» штукой. По фамилии Костиган. Его я никогда не видел, а вот сынок наезжает сюда, любит, понимаешь, инспектировать. Лет тридцать ему, может, тридцать пять. Ведет себя, как командир полка, — вы, ребята, служили? — Мы оба кивнули. — В общем, сынок приезжает, живет в поместье, бродит, наблюдает, как мы тренируемся, и всякая такая ерунда. Иногда привозит с собой девицу. — Рыжий ухмыльнулся. — Каждый раз новую.

— От его наездов, — сказал я, — наверное, у всех голова болит.

— Да нет, не так чтобы сильно. Он ведь больше со своей бабой в поместье прохлаждается. Там у них бассейн, площадка для игры, в общем, как на каком-нибудь гребаном курорте. Вот и сейчас они здесь уже недели две как живут. А мы их видели не больше десяти минут.

— Большие бабки?

— Огромнейшие. Слыхали когда-нибудь про его старика? Про Джерри Костигана? Да он стоит побольше Саудовской Аравии. Сынок его появляется на народе не иначе как с восемью телохранителями. — Рыжий продолжал осматривать зал. — Вот черт, — сказал он, — хоть бы попочка какая появилась, что ли.

— И сколько ты здесь уже сшиваешься? — спросил я.

— Восемь месяцев. Если бы не эта худосочная официантка, мы бы все развлекались с госпожой Ладошкой и ее пятью дочурками. Правда, трахать эту выдру — все равно что спать на вязанке хвороста, но все ж лучше, чем ничего.

Блондинистая официантка, к слову, проскакала мимо нас, таща к столику у двери тарелку с серыми кусочками свинины.

— Королева «транспеновских сил», — сказал Рыжий. — Если кто-нибудь из нас подцепит триппер — подцепят и все остальные. — Он рассмеялся и допил виски. — Так и будем гонять заразу через Дорин туда-сюда.

Мы повторили заказ.

— А раньше где работал? — спросил Хоук.

— В Анголе, Замбии. Некоторое время пробыл в Родезии.

— Страна предков, — пробормотал Хоук.

— На строительстве? — уточнил я.

— Да нет, приятель, куда там. Воевал.

— Наемник? — спросил Хоук.

Рыжий отпил глоток виски:

— Да уж не иначе, дружище. Солдат гребаной удачи. Как и все мы.

— Я тоже этим слегка занимался, — сказал Хоук.

— Да ну? И где ты служил?

— В Иностранном Легионе, — сообщил Хоук.

— Не, серьезно? С французиками? — Рыжий довольно расхохотался. — C'est la guerre, monsieur. Oui?[6]

Он вытянул руку ладонью вверх, и Хоук хлопнул по ней.

— Oui, — сказал он.

— Так что, в Индокитае? — спросил Рыжий.

— Угу.

— А вот я пропустил эту заварушку, — откликнулся Рыжий. — Правда, слегка повоевал в Малайе. Черт побери, нравится мне это дело. Перестрелки. Черт, знаешь, хорошая перестрелка получше траха будет. Это будет получше всего остального в мире. Тебе по душе это дело?

— Потрахаться тоже неплохо, — согласился Хоук.

— И это, черт, чистейшая правда, — сказал Рыжий. — А ты, приятель, ты где повоевал?

— В Корее, — ответил я.

— Даже медалей нахватал, — сказал Хоук.

— И получал целых семьдесят восемь баксов в месяц, — добавил я.

— Наемничать куда лучше, — сказал Рыжий. — Развлечение то же, а денег больше.

Мы допили и заказали по новой.

— Ты после Кореи больше не воевал? — спросил Рыжий.

— Нет.

— Не понравилась солдатская жизнь?

— Начальников на голову слишком много.

Рыжий кивнул:

— Точно, как чирии на заднице. Вот почему мне теперешнее занятие по душе. Не понравилось — отвалил. — Он отпил виски. — А еще, ребята, воевать хорошо с настоящими ребятами, вот в чем дело.

— В этом, — поддакнул я.

— Так чем же вы на жизнь зарабатываете? — спросил Рыжий.

Я пожал плечами:

— Тут подработаем, там — по мелочи.