Кэш - [2]
— Георгий, друг! Сколько я себя помню, ты всегда был рядом. Даже сейчас я чувствую твое присутствие. Мы всегда с тобой, ты всегда с нами.
С этими словами положил на могилу гвоздики, нахлобучил шляпу и пошел прочь, не оглядываясь и не разбирая дороги. Черная гусеница поползла к выходу, извиваясь между могилами. Фрол увязался следом. Он ухитрился первым оказаться возле начальственного «мерседеса», услужливо открыл Олегу Николаевичу дверцу и почтительно поинтересовался:
— Всё было как надо?
— Ну?
— Бонус бы.
— Расчет получил?
— Получил, — со вздохом признался Фрол. — Уже давно.
— Свободен.
«Мерседес» уехал, за ним машины сопровождающих лиц. Фрол проводил их хмурым взглядом, пробормотал: «Суки!» Потом купил в палатке две фляжки коньяка «Московский» и побрел к могиле Гольцова, чтобы в одиночестве отметить окончание работы. Трудная была работа. Полгода он не выходил из мастерской, испортил три мраморных заготовки. Но всё же сделал то, что хотел. Сделал. Грех за это не выпить.
Но выпить в одиночестве не получилось. Еще издали Фрол увидел возле могилы какого-то мужика в кепке и сером плаще. Он сначала стоял, рассматривая надгробье, потом медленно обошел памятник и наконец сел на гранитную скамейку и закурил. Он был явно не из тех, из «Росинвеста», что отбыли здесь протокольное мероприятие. Но и на случайного прохожего не похож. Они все больше на центральной аллее, глазеют на знаменитостей. Если он забрел сюда в будний день, да еще в непогоду, значит были на то причины.
— Знакомый? — спросил Фрол, опускаясь рядом и деловито сворачивая крышку с первой фляжки.
— Можно сказать и так.
— Выпьешь?
— Нет, спасибо.
— А я приму… — Фрол выбулькал в рот полфляжки, занюхал рукавом. Прислушался к себе, оценил: — Хорошо. Когда долго не пьешь, сразу вставляет!.. Значит, знал его?
— Знал.
— Хорошо знал?
— Хорошо даже себя не знает никто.
— Тогда зацени, — с широким жестом предложил Фрол, не обратив внимание на неопределенность ответа. — Моя работа.
— Это я уже понял, — усмехнулся незнакомец и послушно посмотрел на надгробие.
— Ну, как? — поинтересовался Фрол. Не то чтобы его очень уж волновало мнение этого мужика, но был хороший повод поговорить о недавно законченной работе. Сам он не сомневался, что изваял шедевр, но уверенность была еще не очень твердая, податливая, как сырая глина. Поэтому Фрол бьл открыт для чужих оценок. Лучше для восхищенных, но можно и просто для одобрительных. А кому не нравится, шли бы вы со своим мнением в жопу, много вы понимаете.
— Похож, — помедлив, сказал незнакомец.
— Да что вы, как сговорились! — разозлился Фрол. — Похож, не похож! Разве в этом дело?
— А в чем?
— Ни хера ты не понимаешь в искусстве! Образ — вот в чем! Есть образ — искусство. Нет — трэш. Мусор, если тебе так понятней.
— Пожалуй, есть, — согласился незнакомец. — Таким он был в первую половину жизни.
— Каким?
— Да вот таким, — кивнул незнакомец на памятник. — Ничего не боялся.
— А во вторую?
— Уже не таким.
Фрол опорожнил фляжку и сунул ее в карман. Потом выбросит. Не в его правилах было свинячить на кладбище.
— И то верно, — подумав, сказал он. — Я все больше работал по его фоткам в молодости. Вдова дала. Странная дамочка.
— Почему странная?
— Да как? Вроде переживала, а на открытие памятника не пришла. Сигареткой не угостишь? Вообще-то я не курю, только иногда, когда выпью.
Корявыми, с каменными мозолями пальцами деликатно взял сигарету из иностранной пачки, прикурил от зажигалки незнакомца. Одобрил:
— Крепкие… Слушай, мужик, я мог тебя где-то видеть?
— Нет. Я даже не москвич, здесь проездом.
— Откуда?
— Издалека, с северов.
— А почему мне твой фейс кажется таким знакомым?
— Понятия не имею. Дежавю — ложная память. Мне пора. Приятно было познакомиться.
— Да посиди, — попросил Фрол. — Хоть поговорить с человеком. Это ты хорошо сказал: первая половина жизни, вторая половина жизни. Я когда выбиваю черточку… ну, эту вот: год рождения — год смерти, меня иногда поманивает выбить еще одну: год рождения, год смерти и еще черточка. Третья половина жизни. Как бы человек её прожил? Что бы делал?
— Интересный вопрос. Отдал бы долги, которые не успел отдать. Получил бы долги, которые не успел получить. Заставил бы оплатить все счета. К третьей половине жизни много чего накапливается. — Незнакомец надвинул на глаза кепку и встал. — Пойду, дела. Будь здоров, мастер. Удачи тебе.
— И тебе.
— Спасибо. Удача мне бы не помешала.
Фрол поглядел ему вслед, ополовинил вторую фляжку и осмотрел надгробие как бы посторонним взглядом. Будто не он извлекал из бесформенного мрамора образ этого человека, а кто-то другой. С удовольствием отметил: добротная работа, без дураков. И вдруг замер. Да вот где он видел этого мужика! Вот почему его фейс показался таким знакомым! Он же прожил с ним целых полгода!
Ну да, те же резковатые черты лица, то же выражение упорства, над которым он столько мудохался, чтобы передать его в камне. Лицо, правда, уже не молодое, жизнь хорошо по нему проехалась, подсушила, уложила резкие складки в углах рта. Но тот же взгляд, та же неукротимость. Так вот зачем он пришел на Ваганьково: посидеть у своей могилы!
Артур Таболов, автор романов «Водяра» и «Кэш», всегда пишет о том, что хорошо знает — о российском бизнесе. Его романы напоминают детективы. Но ему нет нужды встраивать в них детективную составляющую, потому что бизнес в России полон такими крутыми поворотами сюжета, до каких ни один беллетрист не додумается. Чтобы писать такие книги, нужно обладать непростым опытом прожитой жизни. У Артура Таболова такой опыт есть. Еще на заре перестройки он занимался строительным и водочным бизнесом в Северной Осетии, сегодня он владелец многопрофильного холдинга в Москве.
В этом бизнесе крутятся миллиарды долларов. В этом бизнесе ни на день не прекращаются невидимые миру войны. Этот бизнес - водка, ее производство и фальсификация, сбыт и использование в качестве "валюты". В путешествие по закулисью водочного бизнеса, одного из самых масштабных и криминальных в России, приглашает читателя роман Артура Таболова. Успешный предприниматель, владелец крупного ликеро-водочного завода, автор, как никто, изучил этот мир изнутри. Располагая обширнейшей информацией, он нередко предлагает читателю собственную версию тех или иных реальных событий - будь то постсоветская эволюция ликеро-водочной промышленности, кровавое осетино-ингушское противостояние начала 90-х или трагедия Беслана.
Герой этого романа — реальный человек, родившийся в осетинском селе и ставший в США одним из самых авторитетных ученых в области космических технологий. Однажды ему пришлось сделать жесткий выбор. Что стояло за этим решением — осталось тайной, даже для западных спецслужб.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.