Кероглу - [94]

Я Эйваз, не сдержать тоску,

Не щеголять мне больше в шелку,

В Ченлибеле гулять не смогу —

Мир, тисками зажатый, видится…

Все стало ясно для Кероглу. Тут и думать было больше не о чем. Хлестнул он коня и, проезжая мимо Хури-ханум, протянул руку, поднял ее на скаку, усадил на коня и поехал. Эйваз мгновенно сел на своего коня и поскакал следом.

Словом, выехав из города, удальцы поехали в Ченлибель.

Не успели они проехать немного, как видят, едет по дороге юноша, на крупе его коня сидит еще кто-то. Поравнялся с ним Кероглу и спросил:

— Куда ты, приятель?

— В Ченлибель, — ответил тот. — Оставаться в Карсе мне теперь нельзя.

— А кто же это с тобой на коне?

— Мать моя. Мы переезжаем к вам навсегда.

Словом, где прямой дорогой, где обходным путем, приехали все в Ченлибель.

Тут уж была встреча, так встреча! Радовались все, обнимались…

Приказал Кероглу, и у ног Хури-ханум было заколото семьсот семьдесят семь жертвенных баранов.

— Я должен, — сказал Кероглу, — сыграть Эйвазу такую свадьбу, какой еще никто не видывал.

— Кероглу, сейчас не время играть свадьбу, — возразили удальцы.

— Нет, сейчас как раз время, — ответил Кероглу. — Хасан-паша собирался сделать дело руками Болу-бека и Араб-Рейхана. Болу-бека я разрубил пополам и привез его невесту Дунию-ханум. Отправив Араб-Рейхана в преисподнюю, привез Хури-ханум. Разгромлю Тогат и привезу в Ченлибель самого Хасан-пашу.

Началась свадьба. Собрались все. Увидел Кероглу, — Эйваза нет, и спросил:

— А где Эйваз?

— Таков обычай, — ответил Дели-Гасан. — Ты его отец. Пока ты не разрешишь, он не придет.

Прижал Кероглу к груди свой саз и пропел:

Позовите Эйваза, пускай он придет,

Дайте чашу, еда пусть с приправою будет.

Дайте нарды скорее, начните игру,

Бросьте кости — нам это забавою будет.

В рост Эйваза сошью я богатый халат —

Был всегда им доволен и нраву был рад.

Заколите баранов, костры пусть дымят,

Ешьте, пейте — веселье пусть славное будет.

Пусть высокие горы не тонут во мгле,

Подозрения тень не лежит на челе.

Дам пятьсот я туманов тому, в чьем седле

Голова будет биться, кровавою будет!

Дели-гасан и Демирчиоглу привели Эйваза. Посмотрел Кероглу на него, на его рост, стан, наряд, оружие и, конечно, на журавлиное перо на шапке.

Взыграло его сердце. Прижал он к груди свой саз и запел:

Наряден, разоделся ты

В зеленое и алое, Эйваз.

Из-за тебя, из-за твоей красы —

Сраженья небывалые, Эйваз.

Что месяц! Лик твой — красота,

Завидно солнцу неспроста.

Что сахар, коль сладки уста —

В нем сладость малая, Эйваз.

Я, Кероглу, силен в борьбе.

Иду я по прямой троне.

Да буду жертвою тебе,

Богатство жалуя, Эйваз.

Кероглу указал Эйвазу место. В эту минуту пришли сказать, что Нигяр-ханум просит разрешения привести Хури-ханум.

Кероглу разрешил. Женщины ввели Хури-ханум. Взглянул Кероглу и увидел, что она нисколько не уступает Эйвазу. Нигяр-ханум так нарядила, так разукрасила Хури-ханум, что и не рассказать.

Увидев Кероглу, Хури-ханум зарделась и быстро убрала чолку.[130] Поднялся Кероглу, взял саз, вошел в круг и запел:

Хури, коль аллаха чтишь —

Пусть кудри твои ниспадают.

Не опускай их вдоль спины —

Пусть кудри твои ниспадают.

Ты — как лебедь, — и сто храбрецов

За тебя бы пролили кровь.

Не забудь же моих ты слов:

Пусть кудри твои ниспадают.

Кероглу я, свет моих глаз,

Чтобы дружба роднила нас

При муже таком, как Эйваз,

Пусть кудри твои ниспадают.

Рассказывают, что свадьба Эйваза длилась ровно сорок дней и сорок ночей. В день, когда Хасан-паша устроил поминки по Араб-Рейхану, Эйваз и Хури-ханум достигли желанного.

КЕРОГЛУ В ДЕРБЕНДЕ

О чем бы поведать вам теперь?

Послушайте, что расскажу я вам о молодости Кероглу.

Дело это было давнее. Еще тогда, когда только-только подружившись с Дели-Гасаном, вместе с ним вил он себе гнездо в Ченлибеле. Удальцы лишь начинали слетаться на их зов. В ту пору Кероглу еще не ездил в дальние края. Но Ченлибель стоял на караванных путях, и слух о нем люди успели разнести повсюду. И имя Кероглу уже было везде известно.

Однажды удальцы собрались вокруг Кероглу. Каждому лестно было рассказать о том, что ему довелось видеть или слышать. Рассказал один, рассказал другой, очередь дошла до удальца из Железовратого Дербенда.

— Ну, а ты о чем поведаешь нам? — спросил его Кероглу. — Говорят, Железовратый Дербенд славный город.

— И правду говорят, Кероглу, — ответил удалец. — О, Дербенд — это не простой город! Но сколько ни есть там редкого и прекрасного, а ничто не может сравниться с Мовминэ-ханум.

— Что это за Мовминэ-ханум?

— Она дочь дербендского Араб-паши.

Удалец так расписал Мовминэ-ханум, что Кероглу, даже не повидав ее, полюбил всем сердцем.

Когда удальцы разошлись, Кероглу, оставшись наедине с Дели-Гасаном, открылся ему.

— Что же, следуй велению сердца, — сказал Дели-Гасан.

Поднялся Кероглу, надел доспехи, взял оружие, вскочил на Гырата и поехал прямо в Дербенд. А Ченлибель и удальцов поручил Дели-Гасану.

Что ни день, то новый привал, что ни ночь, то новая стоянка, перевалил он через горы, промчался сквозь леса, перемахнул через долы и, наконец, доехал до Дербенда. Город показался ему хорош. Верхом на коне ехал он по улицам, посматривая вокруг.

Видит народ, клянусь аллахом, приехал в город богатырь, да какой! Точно сын Рустам-Зала. Разнеслась по городу эта весть. Всполошились все. Собрался народ поглазеть на Кероглу. Слух о нем достиг и ушей Араб-паши. Послал Араб-паша своего визиря: