Кероглу - [33]

Не выдержало сердце ашуга Джунуна. Прижал он к груди свой саз и запел:

Слава твоя по земле прошла,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

При имени этом дрожат враги,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

Игиды полки разбивают в боях,

Стонут враги, их терзает страх,

Падают птицы, бледнеет шах,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

В горы страшится войти караван,

Плачет погонщик из дальних стран,

Страхом объят и купец, и хан,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

И льва устрашает твой клич боевой,

Трепещут ходкары[61] перед тобой,

Султаны склоняются головой,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

Нету быстрее Гырата коней.

Как Искендер[62] и с земель, и с морей,

Дань собираешь со всех пашей,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

Ты задаешь в Ченлибеле пиры,

Овцы, ягнята — твои дары,

Льется вино наподобье Куры,

Что ж ты печалишься, Кероглу?

Заныла старая рана Кероглу. Взял он у ашуга Джунуна саз, прижал к груди и запел:

Я все тебе скажу, ашуг Джунун.

Глаза мои сейчас, не скрою, плачут.

Нет сына — это значит, нет удач,

А нет удачи — и герои плачут.

Нигяр, моя кудрявая, в тоске

Поникла, подбородок на руке,

И столько боли сжато в кулаке, —

Зовут глаза, ресницы ж горько плачут

Пусть душу мне враги сожгут дотла,

Пускай мне руку злая боль свела,

Но выну меч — и падают тела,

А вражьи главы той порою плачут.

Взыграло сердце, бьется об углы,

Перехлестнули голову валы.

В лесу пожар — и занялись стволы,

Горит сухое, а сырое плачет.

Я, Кероглу. Запомни мой совет:

Слова, как стрелы, облетают свет.

Очаг заглохнет, если сына нет, —

Лишь камни стылые золою плачут.

Ашуг Джунун знал, что у Кероглу не было детей. Рассказывают, раз в юношеские годы попал он в большую переделку в горах Аладжалар-дагы, семь дней и семь ночей оставался окруженным врагами, был на волоске от гибели. И вот от этого ли, но детей у него не было. Теперь ашуг вспомнил об этом.

— Кероглу, — сказал он, — не огорчайся!.. Я твой ашуг. Мир под моими ногами лежит, как гладкое блюдо. Пойду, по-скитаюсь, поброжу, отыщу храброго, как Рустам, и прекрасного, как Юсиф,[63] отрока, и вернусь к тебе. А ты привезешь его и возьмешь к себе в сыновья.

Все в один голос одобрили решение Джунуна. Оделся он, взял денег и с сазом за плечами пустился в дорогу.

Перевалил через горы, пересек долины. Обошел города, кочевья, села. Всюду собирал народ, перевидал множество юношей и отроков, испытал многих удальцов, но сына, достойного Кероглу и Нигяр-ханум, найти не мог. Побывав всюду, обойдя многие страны, пришел он, наконец, в какое-то кочевье в Тэкэ-Туркмене. Видит, чобаны, подпаски, стар и млад гонят с горных склонов скот.

Молодежь, завидев ашуга Джунуна с сазом за плечами, радостно окружила его, — вот как хорошо сделал, что пришел, тут как раз свадьба.

Ашугу Джунуну только того и надо. Пошел он вместе с молодыми пастухами.

Вечером собрались все на свадьбу. Жених был богат. Все самые прославленные, именитые игиды Туркмении, все агсаккалы,[64] карасаккалы,[65] все зрелые мужи, девушки, молодые женщины, дети — все пришли на свадьбу.

После того, как гости поели, попили и суфры были убраны, ашуг Джунун вышел на середину. Когда он пропел две-три песни искуснейших ашугов, человек, распоряжавшийся на свадьбе, спросил его:

— Ашуг, ты не похож на наших земляков. Расскажи, откуда ты идешь и куда путь держишь? Чей ты ашуг?

Ашуг Джунун ответил:

— Я Джунун, ашуг прославленного Кероглу, чье имя стало дастаном[66] на устах людских, иду я из Ченлибеля. При имени Кероглу один из игидов попросил: — Ашуг, родной, спой нам о Кероглу, говорят, это небывалый удалец!

Ашуг Джунун видит — случай подходящий. А он не привык упускать такие случаи. Где только ни собирались люди, он тотчас под всяким предлогом заводил речь о Кероглу, пел о его мужестве, отваге, вражде с беками и пашами. Вняв его песням, многие прославленные игиды приходили в Ченлибель. Вот почему и теперь прижал он к груди свой саз и запел:

В Ченлибеле, в стане пехлеванов,

Крепость там построил Кероглу.

Он пашам оттуда бросил вызов,

Там живут герои Кероглу.

Он покоя не дает имущим,

Не дает добычи львам ревущим,

Руки гордым ханам всемогущим

Крутит за спиною Кероглу.

Пусть бы пал туман, зимой подуло,

Ржавчиною меч бы затянуло,

Вышло войско Мисра[67] и Стамбула —

Путь отрежет строю Кероглу.

Я, Джунун, пою о славе нашей,

Кто пашей и ханов гонит взашей,

Кто ведет семь сотен делибашей

Против шахов к бою — Кероглу.

Не успел ашуг Джунун спеть свою песню, как распорядитель крикнул:

— Кто любит меня, одарит ашуга Кероглу!

Было собрано столько подарков, что ни счесть, ни перечесть!

Но не того хотел ашуг Джунун. Он никогда не принимал подарков. Так и тут, не взяв ничего, он сказал:

— Я ашуг у Кероглу. И не нуждаюсь ни в деньгах, ни в подарках. Мы свое богатство раздаем бедным. А это все я дарю здешним пастухам и подпаскам.

Ашуг снова прижал к груди свой саз, чтобы спеть о Кероглу, но распоряжавшийся на свадьбе остановил его:

— Ашуг, спой и об игидах нашей страны!

— Милый мой, — ответил ашуг Джунун, — еще стариками было сказано, что ашуг поет только о том, что видел. Ваших игидов я не видывал, их не знаю, как же могу я петь о них? Если есть у вас достойный, пусть встанет, я пригляжусь, узнаю его поближе и тогда прославлю.