Кероглу - [32]
Долго ли ехали, коротко ли, на полпути Кероглу сказал Дели-Гасану:
— Пойдем, посмотрим, как там Демирчиоглу. Подъехали они, видят, сидит Телли-ханум и голову Демирчиоглу положила себе на колени.
— Телли-ханум, — спросил Кероглу, — как там Демирчиоглу?
При звуке его голоса Демирчиоглу раскрыл глаза и сказал:
— Кероглу, не бойся, я уже раздумал умирать. Только ведь я не был трусом и не отступил перед врагом.
Приподнялся он, прислонился к Телли-ханум и запел:
Словом, отряд Кероглу, не зная ни отдыха, ни передышки, наконец, добрался до Ченлибеля.
Нигяр-ханум вышла из крепости. Приветливо встретила удальцов, улыбнулась Телли-ханум. Но, взглянув на раны Демирчиоглу, не выдержала и заплакала. Кероглу подошел к ней и послушаем, что спел:
Рассказывали, у Кероглу был приятель, лекарь, по имени Кимиягер[60] Дервиш. Призвал Кероглу его лечить Демирчиоглу. Ну, лекарства там всякие, снадобья, мази и отвары помогли — Демирчиоглу выздоровел. Нигяр-ханум устроила на Ченлибеле знатный пир, сыграла пышную свадьбу Телли-ханум и Демирчиоглу.
КАК ЭЙВАЗА ПРИВЕЗЛИ В ЧЕНЛИБЕЛЬ
Была ранняя весна. На Ченлибеле вновь зацвели нарциссы. Журча били родники. Разгорались сердца, боевой клич удальцов опять сотрясал окрестности.
Кероглу, взяв с собой Дели-Мехтера, наведался на пастбище, где паслись табуны его коней. Вместе с Коса-Сафаром обошел он заповедник Ягы-горуг. Вместе с Танрытанымазом проверил горные проходы, бойницы, укрепления. Дели-Гасан построил удальцов и в боевом порядке привел их к Кероглу.
Убедившись, что им ничто не угрожает, Кероглу устроил на Ченлибеле веселый пир.
Положив бурдюки среди пировавших, виночерпий обходил всех с полной чашей.
Пропустив под черные усы две-три чаши, Кероглу взглянул на ашуга Джунуна.
Рассказывают, что, когда Кероглу смотрел так, ашугу Джунуну не нужны были напоминания. Тотчас, взяв в руки трехструнный саз, он вышел на середину.
Прижав к груди саз и спев две-три песни, ашуг Джунун повернулся лицом к Кероглу. Со всех сторон грянули одобрительные возгласы. Взыграло сердце Кероглу, но, когда он протянул руку к чаше с вином, Нигяр-ханум тяжко вздохнула. Кероглу так и остался с чашей в руке, обернулся и взглянул на сидевшую рядом с ним Нигяр-ханум. Видит, она такая печальная, что и передать нельзя. Черные брови сдвинуты, глаза полны слез, — такое с ней, что только тронь — и она разрыдается.
— Почему ты так печальна, Нигяр-ханум? — спросил Кероглу.
Нигяр-ханум не ответила. Кероглу спросил снова. Слезы застлали голубые глаза Нигяр-ханум и скатились по розовым щекам. Кероглу отставил полную чашу.
Удальцы очень любили Нигяр-ханум, взяло их сомнение, — может быть, Кероглу обидел ее. И они поднялись со своих мест.
— Нигяр-ханум, ничего не скрывай от нас. Ведь не мертвы мы, чтобы спокойно видеть как ты горюешь?
У Нигяр-ханум еще больше защемило сердце, повернулась она лицом к Кероглу и сказала:
Говорят, еще никому не доводилось видеть у Кероглу хоть одну слезинку. Но после слов Нигяр-ханум с ним сделалось такое, что даже ее слезы были забыты.
