Кьеркегор - [3]
Всю Реформацию можно свести к трем фундаментальным идеям: очищения верой, которое означает, что никакие поступки не в состоянии помочь человеку выйти из греховного состояния и что сделать это может только вера; теологии креста, в соответствии с которой принесенная Христом жертва является главным и единственным элементом вечного спасения человека; и, наконец, принцип «sola Scripture», утверждающий, что кроме Священного Писания никаких других нормативных источников веры и христианской доктрины попросту не существует. Таким образом, христианство, упоминаемое во всех трудах Кьеркегора, это не католицизм, духовная атмосфера которого больше знакома подавляющему большинству французских читателей, а реформатство, сформировавшее собственные воззрения на феномен религии. И в сердце этой реформатской церкви обнаруживаются идеи, на которых базируется вся философия Кьеркегора.
Осознание кризиса, возникающее в результате осмысления несоответствия между частной жизнью, со всеми теми слабостями, которым в силу своей природы подвержен человек, и божественным требованием стремиться к совершенству; понятие ситуации, зависимого положения человека-грешника перед лицом Бога (абсолюта) и драматический аспект сути этого положения, выражающийся в вопросе «Что меня ждет – вечное спасение или ад?»; концепция веры не как интуитивного и субъективного познания истины[3], а как конкретного действия, на основании которого человек решает (опять же идея выбора), какой будет его жизнь и тем самым вкладывает в нее определенный смысл в соответствии не с общими принципами, чтобы лучше выглядеть в глазах других людей, а согласно собственной уникальности, отчитываясь единственно перед Господом.
Еще один очень значимый элемент – пиетизм.
Пиетизм[4], возникшее на основе лютеранства религиозное течение, поначалу, в XVII веке, пустившие корни в Германии, а потом получившее распространение и в других странах, в том числе и в Дании, выдвигало на первый план личностные религиозные переживания и преобразование человеком его собственной души. Это течение выступало против «бюрократизации», если можно так выразиться, церкви и подмены религиозных обрядов светскими. Этот протест находит отклик и в душе Кьеркегора. Главное требование пиетистов заключалось в стремлении к более ревностному и благочестивому христианству и брало за образец пиету – сцену оплакивания Христа Девой Марией, а также оно основывалось на классических религиозных традициях и самой суровой личной морали. Пиетизм преимущественно надеялся вдохнуть в лютеранство новую, более глубокую жизнь, чтобы позволить тем самым прихожанину обрести веру через непосредственное общение с Богом. Здесь же прослеживается идея прямого контакта с абсолютом, о которой говорит Кьеркегор.
Восстановление в XVIII веке страны, разоренной и истерзанной войнами со Швецией, равно как и отказ от старых общественных устоев, в том числе частичное упразднение Фредериком IV (годы правления 1699–1730) крепостного права, в значительной степени способствовали распространению в Дании пиетизма.
Кьеркегоры – уроженцы Сединга, деревни на западе Ютландии, где позиции этого религиозного течения были очень сильны. Отец Кьеркегора, Микаэль Педерсен, получил очень суровое, даже аскетическое религиозное воспитание, центральной фигурой которого был Христос, но не воскресший Искупитель, а окровавленный мученик на кресте, которого хлещут бури и ветер, обрушивающиеся на Голгофу. В соответствии с привитыми Микаэлю представлениями человечество в принципе не может не грешить, и любые людские действия направлены лишь на то, чтобы вновь предать смерти Христа. Человечество – это те, кто плюет на израненное тело, человечество – это кровь, боль, мрак греха, одиночество, погибель, адский соблазн, но в первую очередь неуверенность в вечном спасении – вот какой характер носило христианство отца Кьеркегора, которое от него унаследовал и сын.
«С самого детства меня воспитывали в убеждении, что истина должна подвергаться страданиям, сносить оскорбления и обиды. […] Мне внушили мысль, что миром правят низость, несправедливость и ложь.»
Эта жестокая, даже бесчеловечная концепция христианства сопровождала его до конца жизни:
«И тогда они все отказались от Христа, даже апостол, и тот от него отрекся. Один лишь разбойник на кресте сохранил ему верность до конца, до самого последнего мгновения. Но и его связывали сознание греха и близость смерти» (X>3 А 180).
Кьеркегор говорит именно об этом христианстве, к которому и сам принадлежит – к сотканному из крайностей, без женских персонажей и почти что даже без церкви. Именно ему он посвящает свои труды, именно из него черпает радикализм веры, именно ради и во имя него он так жаждал провести религиозную реформу.
Кьеркегор как никто другой глубоко описывает внутреннюю жизнь человека, проводимую в борьбе с разломами своего сознания, наполненную позором греха и страданием, определяющим саму природу человека. О страдании, играющем фундаментальную роль в мысли Кьеркегора, мы еще поговорим, здесь же достаточно лишь вкратце напомнить об узах, связывающих, с одной стороны,
После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.
Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Главная тема книги — человек как субъект. Автор раскрывает данный феномен и исследует структуры человеческой субъективности и интерсубъективности. В качестве основы для анализа используется психоаналитическая теория, при этом она помещается в контекст современных дискуссий о соотношении мозга и психической реальности в свете такого междисциплинарного направления, как нейропсихоанализ. От критического разбора нейропсихоанализа автор переходит непосредственно к рассмотрению структур субъективности и вводит ключевое для данной работы понятие объективной субъективности, которая рассматривается наряду с другими элементами структуры человеческой субъективности: объективная объективность, субъективная объективность, субъективная субъективность и т. д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Трудно найти две более несовместимые вещи, чем любовь и война, однако встреча британского издателя Барли Блэйра с русской женщиной Катей Орловой произошла именно на «переднем крае» холодной войны. Против собственной воли они оказались втянуты в игру спецслужб ведущих держав, развернувшуюся вокруг рукописи известного советского ученого, содержание которой способно взорвать хрупкое мировое равновесие. Джон Ле Карре, в прошлом кадровый сотрудник британской разведки, а сегодня один из самых популярных в мире писателей, с большим мастерством анализирует внутренний конфликт, разгорающийся в душе человека, вынужденного делать нелегкий выбор между патриотическим долгом и страстью.
Из неимоверных глубин Мирового океана поднимается чудовище, несущее с собой первобытный ужас и смерть. Все живое, что попадает в его мир, это жуткое создание воспринимает одинаково — как объект для уничтожения и поглощения. Оно не знает ни жалости, ни страха, у него нет врагов и соперников — да и кто мог бы противостоять этой бездушной силе?
В поисках затонувших кораблей герои романа обнаруживают на морском дне загадочный груз, на первый взгляд не представляющий собой особой ценности, и оказываются вовлечены в череду зловещих событий.Роман «Бездна» – один из лучших в творчестве Питера Бенчли, мастера «подводного» триллера и автора знаменитых «Челюстей».
Роман Питера Бенчли, появившийся в 70-х годах XX века, сразу завоевал необыкновенную популярность у читателей и стал культовой книгой. Вдохновившись сюжетом романа, молодой, тогда еще никому не известный кинорежиссер Стивен Спилберг создал свой шедевр — фильм ужасов «Челюсти», открывший новую эпоху в развитии кинематографа. Книга неоднократно переиздавалась многотысячными тиражами на разных языках. Мы рады представить вам русское издание этого мирового бестселлера.