Керченское сражение. От Крыма до Рима - [44]

— Ваше превосходительство, одного бомбардир­ского судна не видать.

Сенявин накинул на плечи сюртук, поспешил на шканцы. Ветер за ночь усилился, с высоких крутых волн пена захлестывала и без того мокрую палубу, брызги обдавали чуть сутуловатую фигуру адмирала с головы до ног. Сенявин, не замечая всего этого, силь­но крякнул и махнул рукой. Подозвал стоявшего ря­дом Сухотина.

— Распорядись, Яков Филиппыч, спустить шлюп­ки с кораблей. Быть может, кто и спасся из служите­лей. По эскадре сигнал: «Приспустить флаги до поло­вины».

Сенявин повернулся в ту сторону, где вечером стоя­ло на якоре бомбардирское судно, со вздохом перекрес­тился и зашагал в каюту…

Вечером на всех кораблях отслужили панихиду по усопшему экипажу. Ни один человек не спасся, а судно бесследно исчезло… Собрав командиров, флагман приказал:

— Отныне якоря отдавать на глубине от сорока фу­тов и более, там волна не так крута. Видать, для наших плоскодонных судов мелководье второй неприятель.

Про себя Сенявин зарекся выпускать в проливы ма­лые суда в штормовую погоду, а на Новохоперской вер­фи распорядился ускорить спуск на воду двух фрегатов.

Корпус генерала Щербатова между тем успешно пе­реправился в Крым и начал наступление в южном на­правлении по Арабатской косе, имея целью овладеть крепостями Еникале и Керчью.

Азовская флотилия легла на курс по направлению к Еникальскому проливу, обороняя от турок морские подступы к побережью, где наступали войска генерала Щербатова.

В середине июня эскадра подошла к внешнему рей­ду Еникале, корабли стали на якоря. Со стороны Чер­ного моря потянуло ветерком, развело волну. Сенявин долго стоял на шканцах раздувая ноздри, втягивал воздух.

— Вроде бы вода как вода, а дух-то черномор­ский…

Неделю тому назад на Петровский рейд наведался казачий атаман.

— Так что, ваше превосходительство, гостей ожи­дайте. Мои донцы под Керчью заприметили паруса ту­рецкие во множестве.

На рассвете 21 июня дозорный палубный бот обна­ружил неприятеля.

— По-над берегом тянутся кильватером десятка че­тыре вымпелов турецких, — доложил Сухотин.

Сенявин по вантам забрался на площадку фор-мар­са, вскинул подзорную трубу.

Под напором ветра, ударов волн, корабль раскачи­вало с борта на борт, но адмирал поймал в окуляр не­приятельские паруса. Спустившись на палубу, подо­звал Сухотина.

—   Погода штормовая, покуда ветер не в нашу поль­зу, атаковать турка не станем. — Сенявин повел трубой в сторону дальнего мыса.

—   Перемести пяток корабликов к тому мыску, пе­регороди пролив. Запри путь туркам. Ежели попрут, отражай картечным огнем.

…На турецком флагмане вторые сутки капудан-паша не находил себе покоя. Перед уходом из Стамбула султан приказал отогнать лодки от переправы, выса­дить десант в тыл русским войскам. Вдруг теперь, от­куда ни возьмись, у Еникале, словно по мановению волшебной палочки, появилась русская эскадра. «От-куда у гяуров взялось столько кораблей! На них долж­но быть не меньше сотни пушек, — терялся в догадках капудан-паша. — Не допусти Аллах, русские еще уто­пят мои корабли».

Капудан-паша хлопнул в ладоши, вызвал капитана.

—   Послать за капитанами, быть немедля у меня.

—   Шайтан, видимо, послал на нашу голову гяуров, — чертыхался капудан-паша, размахивая руками в сторону кораблей русской эскадры, перегородившей пролив.

—   Отстоимся на якорях. Выждем, что ниспошлют нам небеса, — облегченно вздохнув, закончил турецкий флагман, видимо, довольный мудрым решением, кивнув на тучи у горизонта.

К утру ветер постепенно затих, исчезли барашки на гребнях волн. Наскоро позавтракав, Сенявин распоря­дился поднять сигнал: «С якорей сниматься. Занять места в кильватере по диспозиции».

На кораблях, заливаясь трелью, засвистели боц­манские дудки. На палубах затопали сапогами матро­сы. Одни бежали на бак, хватали деревянные вымбов­ки, вставляли их в шпили, крутили барабаны, на кото­рые накручивались якорные канаты. Другие разбега­лись вдоль борта, карабкались по вантам, растекались проворно по реям, изготавливая к постановке паруса.

Турки заметили приготовления на русской эскадре и начали спешно перетягивать суда якорными каната­ми ближе к берегу.

«Хотин» первым снялся с якоря. За ним, соблюдая интервалы, выстраивались кильватерной колонной де­сяток «новоманерных» кораблей.

«Пускай супостаты перетягиваются, мы развернем­ся на обратный курс, прижмем их к берегу и почнем крушить артиллерией», — размышляя, Сенявин ско­мандовал:

— Сигнал по линии: «Изготовиться к повороту по­следовательно, курс норд-ост».

Пока «Хотин» ворочал, небо в южной половине как-то сразу потемнело, заволокло тучами, то и дело набегали один за другим шквалы. Сверкнула молния, с раскатами грома упали первые капли дождя, кото­рый в считанные минуты скрыл все вокруг сплошной водяной завесой.

Мокрые паруса враз обмякли. Исполняя сигнал флагмана, корабли, теряя ход, медленно ворочали один за другим, опасаясь столкновения.

Спустя пару часов шквал и тучи унесло к северу» небо очистилось. Турецкая эскадра, видимо, не теря­ла время понапрасну. Поставив все паруса, она медленно двигалась на юг, под защиту крепостных бата­рей Керчи.