Кенесары - [61]

Таким образом погиб не только сам великий герой, погибло все его дело. Но надо сказать о том, что память о Кенесары Касымове осталась в сердцах многих и многих потомков. И много десятилетий спустя эта память воплотилась в новых исследованиях, созданных казахскими историками на тему народно-освободительного восстания Кенесары Касымова.

Как свидетельствуют некоторые архивные документы, вместе с Кенесары Касымовым попали в плен и погибли его брат, двое его сыновей и до 15 султанов. Тем самым закончилась кровавая борьба между Кенесары и киргизскими войсками. Победителей в этой войне не оказалось. Некоторое время спустя, через каких-то 10–15 лет, киргизы в хитросплетениях политической игры сами оказались игрушкой в руках властей.

Конечно, когда посылались посольства киргизов к Кенесары, когда они молили о том, чтобы он не воевал с ними, а стремился создать подобие союзнического государства, то Кенесары это отвергал. Эти свидетельства и сказания были записаны не только со слов казахских родоправителей или казахских шежире, но это было записано и со слов киргизов, которые, конечно, в душе своей сочувствовали Кенесары. Потому что он воевал за самые благородные и высшие цели — за свободу и независимость каждого, в том числе и киргизского народа.

Но кто же из родоправителей-казахов поддерживал Кенесары Касымова? Достаточно долгое время его поддерживал султан Рустем, некоторые другие родоправители, в том числе один из героев национально-освободительной борьбы батыр Саурык. Кроме того, его поддерживал один из батыров-дулатовцев Сыпатай. Но здесь отношения были очень сложными. Никто из родоправителей не хотел подчиняться единому хану, никто не хотел иметь над собой власть единого хана, потому что само по себе подданство кокандцев, которые чуть ли не ежемесячно меняли своих наместников и старались собирать побольше налогов, при этом льстя родоправителям, конечно, воспитало целую плеяду людей, которым было комфортно жить в условиях множественного подчинения. У каждого из родоправителей были собственные амбиции по поводу того, кто из них может стать главенствующим лицом в тех или других родах. Это не говорит о том, что те люди заведомо были предателями Кенесары и его дела, но они были людьми своей эпохи. И это исторические реалии судеб казахского народа в тот период. В целом, сами условия приводили к тому, что раздоры стали одной из основных составляющих жизни казахского аула, особенно на юге Казахстана, и раздоры эти были значительны.

Имел ли Кенесары какие-либо отношения с китайскими правителями? Возможно, имел, а может быть, и нет, сейчас судить об этом очень сложно. Кенесары Касымову необходим был мощный союзник, но он его нигде не находил. Он не нашел его ни в лице азиатских правителей, ни в лице собственных родоправителей, амбиции которых при каждом удобном случае поднимались до невероятных высот. Он не нашел своих союзников в лице манапов, которые в конце концов стали проявлять к нему враждебность. Он не нашел союзников в лице многих своих сородичей султанов-чингизидов. Но обратиться к простому народу, стать действительно народным вождем, как нам хотелось бы видеть, он не смог. И хотя он действительно был народным героем, все-таки над ним довлела печать чингизида, властителя подчиненного ему народа, что не позволило ему опереться на широкие массы, которые ему верили, но и опорой ему не стали, поскольку они верили в него как в традиционного хана. В этом состояла огромная трагедия казахской степи, когда традиционность тянула назад, в былые времена, все помыслы, намерения и надежды тысяч и тысяч людей Казахстана.

Одна из самых трагических страниц в истории Кенесары — это его гибель и борьба казахов и киргизов в горах Алатау.

Поначалу, еще при переходе на территорию Старшего жуза, Кенесары предполагал наладить отношения с киргизами. Так, в 1846 году он отпустил 200 киргизов во главе с Калчаби, взятых в плен при их нападении на него. Он писал: «Цель моего прихода сюда не враждовать и проливать кровь, а соединить силы казахов и киргизов в одно, отделить их от Коканда и вообще освободить от притеснений кокандцев. Между тем случились некоторые нежелательные дела, теперь на все происшедшее между нами я объявляю салават и прощаю вам недоразумение, что я не питаю злобы, можно видеть из того, что выпускаю на свободу невредимым Колчабия и его 200 джигитов. По получении этого письма удалите из сердца опасения и явитесь ко мне, чтобы соблюсти обряды покорности и тем достичь высокой степени счастья. Если же это предложение не придется вам по сердцу и вы не откажетесь от вражды, то отвечайте сами за свою судьбу».

Однако, как мы уже отмечали, народ и манапы представляли далеко не одно целое. В борьбе против Коканда и против российского престола Кенесары и манапы сильно разнились. Манапам необходимо было лишь предстать родоправителями или самими ханами. Так, на переговорах между киргизскими и казахскими родовладельцами один из влиятельных биев, Ормон, сказал: «Пусть ханство над обоими народами передаст мне, а Кенесары будет действовать с моего согласия». То есть он тоже претендовал на ханство, которое позволило бы ему стать во главе и казахов, и киргизов. С другой стороны, у Кенесары не оставалось другого выхода, как вести борьбу с этими манапами. Положение о том, что при таких народных столкновениях, таких народных войнах страдает в основном неимущая часть населения, которая борется за свою свободу и независимость, оказалось верным. И с той, и с другой стороны предпринималась масса усилий, чтобы доказать свою правоту. Необходимо подчеркнуть, что Кенесары во всех своих действиях преследовал одну цель — создание свободного и независимого государства. Цели же родоправителей типа Ормона состояли лишь в том, чтобы это государство находилось в их власти и было похоже на Коканд или на другие среднеазиатские ханства.