Казино для святых - [63]
— Чего ты их так… сюда определил? — спросил ошалевший от открывшейся картины Гонеев. — И этого, с Лубянки… Его-то чего сюда?
— А ты кого ожидал увидеть? — с усмешкой спросил генерал. — Берёзу лондонскую? Или интеллигентишку-диссидента, пугало очкастое, что про нас в каком-нибудь сетевом журнале гадости пишет? Тоже мне, нашёл супостатов… Нет, друже, вреда от них нашему делу не больше, чем от пацана прыщавого, который три буквы на заборе пишет. Этих пускай чекисты и отлавливают, звёздочки себе зарабатывают. К нашему кошельку эта шелупонь диссидентская лапки не протянет никогда! А вот эти…
И он стволом показал на картонных феэсбешников.
— …Вот эти здорово подвинули нас в своё время. И по таможне потеснили, и по торговым делам. И людей, наших людей, очень хороших людей — за Можай свой лубянский загнали. И в твой…
Генерал поднял оружие чуть выше и прицелился.
Выстрел.
— …В твой бизнес фапсишники, к примеру, залезть хотели. Помнишь? Очень они рвались проверять программное обеспечение аппаратов на предмет скрытых…
Выстрел. На пол посыпались растрёпанные картонные ошмётки от пробитой мишени.
— …Скрытых возможностей. И это ведь цветочки! И чекисты к вам подбирались…
— Думаешь, не проболтаюсь? — спросил Гонеев. — О развлечениях твоих?
Свечин с безразличным видом пожал плечами.
— Да мне наплевать! В чекистском тире, небось…
Два выстрела подряд. Дымящиеся гильзы со звоном покатились по полу.
— …Наши портреты висят. Ничего! Переживём мы это, переживём. Со следующего года, может, другие расклады будут. Тогда и посмотрим, кто кого подвинет. Стреляй, Петрович, не стесняйся!
Гонеев почти без перерыва, одну за другой, выпустил три обоймы. По обычным мишеням. Даже здесь, в закрытом, отделённом от мира метровыми бетонными перекрытями, защищённом, сверхнадёжном генеральском тире не решился Илья Петрович поднять руку… На таких людей!
И неуместной ему казалась генеральская эта бравада.
«Крутость свою решил показать?»
Отстрелявшись, Гонеев дважды передёрнул затвор, нажал на спусковой крючок, после щелчка — поставил пистолет на предохранитель.
От грохота выстрелов в голове шумело, и от отдачи пальцы слегка подрагивали.
И слегка поташнивало от порохового дыма, синеватые струйки которого ещё с полминуты затягивало в вентиляторы.
— Ну что, пойдём достижения твои посмотрим? — предложил генерал.
Они зашли за барьер, и подошли к мишеням.
— Да, не кучно легли… «Двойка», три «тройки», одна «пятёрка» и одна «семёрка», — сказал генерал, посчитав пулевые отверстия. — Остальное, похоже, в «молоко» ушло… Смотрю, Петрович, на эти достижения, и думаю, что упражняться тебе надо. Потерял форму, вояка, потерял!
— Не стрелял давно, — смущённо ответил Гонеев. — Я уж столько лет на канцелярской работе! Ты бы ещё меня на марш-бросок потащил…
Генерал подвёл Гонеева к пробитым его пулями картонным фигурам.
— Не скажи, не скажи… Я вот и для канцелярии время нахожу, и про спорт не забываю. Грудь, голова… Всё, как положено!
Гонеев с минуту смотрел на дыры в картоне, а потом сказал:
— Ты ведь, похоже, поговорить со мной хотел. Да и у меня к тебе… пара вопросов.
— Хотел, — согласился генерал. — Разговор серьёзный будет, обстоятельный. Ты прежде скажи, что у меня хотел узнать. Тебя ведь шеф твой на беседу отправил?
«Донесли уже? — отметил Гонеев. — Когда успели? И как? Быстро справились, ничего не скажешь!»
Отрицать и отговариваться было бесполезно.
И Илья Петрович подтвердил:
— Да, тут на днях…
— Позавчера, — поправил его генерал. — Знаю, было у вас совещание. И Ставицкий твой задание тебе дал. Сказать, какое?
Гонеев подошёл к барьеру. Вытер со лба проступивший пот и, помедлив, повернулся к генералу.
— Ну не мог ты нас прослушивать! — уверенно сказал Илья Петрович. — У нас на этом этаже «глушилки» стоят.
— Откуда уверенность такая?
Свечин рассмеялся, и с выражением крайнего довольства хлопнул себя по круглому животу.
— Эх, коммерция! Люблю вас за глупую вашу самоуверенность! На ней-то вы и попадаетесь, родимые! Котята слепые, право слово…
Он подошёл к Гонееву и аккуратно взял у него из рук неостывший ещё после выстрелов пистолет.
— Может, ещё по кругу постреляем? Я тебе «Беретту» дам, хорошая штука!
Гонеев, немного выпятив губу, секунды две изображал раздумье.
«Чего же он к нам прицепился?»
Потом ответил:
— Давай чуть попозже. Передохнуть надо. В ушах звенит с непривычки. А почему наушников тут нет? Так ведь на перепонки давит…
— Ладно, попозже, — согласился генерал. — А на уши давит… Так это ведь точно с непривычки. Я наушники беру, только если из автомата или винтовки пострелять хочется. Автоматный патрон или винтовочный — от них действительно, много шума. А «Макарыч», да в наших пробковых стенах — это ерунда. Две минуты позвенит в ушах, и пройдёт. А наушники… Ну их, только общаться мешают!
Он подошёл к шкафу и положил пистолеты на полку. Закрыл дверцы.
Потом нагнулся и поднял с пола стреляную гильзу.
Закрыл глаза, носом медленно, словно смакуя, втянул воздух с кислым запахом пороха, и снова бросил гильзу на пол.
Она упала с глухим, отрывистым звоном — и покатилась к барьеру.
Генерал выпрямился осторожно и не спеша, стараясь держать спину прямо, поглаживая ладонью больную поясницу.
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
Роман Александра Уварова «Ужин в раю» смело переносит в новое столетие многовековой традиции «русского вопрошания»: что есть Бог? Что есть рай и ад? Зачем мы живем? — и дает на них парадоксальные и во многом шокирующие ответы. На стыке традиционного письма и жестокого фантасмагорического жестокого сюжета рождается интригующее повествование о сломленном ужасом повседневного существования человеке, ставшем на путь, на котором стирается тонкая грань между мучеником и мучителем.
Представленные в сборнике произведения, при всей кажущейся их разноплановости, объединены одним: все герои находятся в добровольной или вынужденной изоляции от общества. Но они отделены не только от мира, но и разделены в душе своей — и старый алкоголик Михалыч, и обитатель районного городского кладбища вампир-неудачник Семен Петрович, и некрофил-романтик, и загнанный безжалостными охотничьими облавами в нору наивный философ-заяц…Они живут в мирах, которые поражены одиночеством, словно болезнью. Кто-то пытается найти лекарство от этой болезни.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.