Казино для святых - [26]
— А примет Украина столько? — с недоверием спросил Кондрашин.
— Не бери в голову, — отмахнулся Ставицкий. — У нас хорошие связи с Денисенко, наши деньги там тоже работают. И отдаём за копейки… И созвонись с Романовым, подготовь по его контрактам отгрузки. Сегодня же, немедленно этим займись!
— Понял, — ответил Кондрашин.
Ставицкий отключил телефон.
С минуту стоял молча, подбрасывая лёгкий телефон в ладони.
«Лене позвонить?»
Он знал, что жена ещё два дня будет в Италии. Так что опасаться нечего…
Да, Кондрашин сегодня всё решит. Он мужик исполнительный, ему можно верить.
«Ладно, устрою себе небольшой праздник. Нужна хорошая встряска. Положительные эмоции…»
Он позвонил Лене.
Леночке Максимовой. Юной стажёрке из отдела зарубежных проектов.
Она приехала часа через три.
С минуту стояла в прихожей, словно не решаясь войти.
— Давай уж, — не слишком вежливо пригласил Николай.
И взял у неё сумочку.
— Пусть здесь, на полке полежит. Вечно ты с ней ходишь. Телефон отключила?
Лена кивнула.
— Стесняешься?
— Немного, — ответила Лена. — Я здесь… Мне здесь как-то… Не то, чтобы неуютно. Просто…
— Понимаю, — ответил Николай. — Чужое семейное гнездо. Чувствуешь себя разрушительницей?
«Господи, глупость какая! — подумала Лена. — Если бы он знал, болван самоуверенный, насколько для меня это всё серьёзно…»
— Проходи, не стесняйся, — Николай широким жестом показал в сторону рабочего кабинета. — Я тут как раз небольшой столик организовал. Тебя угостить, и мне после командировки подкрепиться. Что ж так неуверенно? Можно подумать, ты здесь впервые.
«В третий раз, — мысленно ответила Лена. — Господи, как эти конспиративные встречи иногда надоедают!»
Она прошла в кабинет.
Ставицкий в своё время постарался, украсил его со вкусом, правда — несколько тяжеловесным и консервативным декором.
Стены были отделаны резными дубовыми панелями с лакированной, глянцевой при свете дня поверхностью. В отличие от гостиной, где на окнах были лёгкие, светлые жалюзи, в кабинете окно было до половины закрыто тяжёлыми, собранными в складки, зелёными бархатными шторами, отороченные по краям светло-серой шёлковой нитью. Пол был покрыт старомодным дубовым паркетом, жёлто-красноватым от слишком тёмного лака.
Если ещё и посмотреть вверх, на деревянные же (только не дубовые, а ольховые) панели потолка, то создавалось впечатление того, что находишься внутри старинной деревянной шкатулки, неведомо какой силой увеличенной вдруг до гигантских размеров.
Разве только размеры комнаты несколько скрадывали, смягчали давление тяжёлых стен, объёмом пространства давая возможность свободно дышать, не боясь быть придавленным тяжёлой крышкой гигантской шкатулки.
— До сих пор удивляюсь, — сказала Лена, проходя в комнату и садясь на диван.
— Чему? — спросил Николай.
Он вкатил в комнату сервировочный столик с расставленными на двух его полках в полном беспорядке вазочками с пирожными и фруктами, бутылками с «Чинзано» и лёгким итальянским вином и стоявшим в гордом одиночестве хрустальным графином с фруктовым соком.
Николай подкатил столик к дивану и присел рядом с Леной.
— Чему удивляешься? — переспросил он.
— Кабинет у тебя…
Лена посмотрела вверх.
— Всё такое тяжёлое, огромное, угловатое. И тёмное.
— Скажи уж — мрачное…
Николай встал, включил музыкальный центр.
— Что-нибудь лёгкое надо найти, джазовое, — пробормотал он. — Что-нибудь спокойное…
Нашёл нужный диск, запустил его. Отрегулировал звук: так, чтобы было еле слышно.
И снова сел на диван.
— Мрачное, говоришь?
Николай улыбнулся. Грустно и виновато.
— Нет, Ленк, неправда. Ничего мрачного. Наоборот, это торжество жизни и стабильности. Торжество домашнего уюта. Это — консервативный стиль. Это тяжесть дома, тяжесть моего якоря. Раньше, когда не изобрели ещё якоря с чугунными лапами, моряки использовали грузы, иногда — обычные камни. Привязывали к ним верёвку и кидали в море. А другой конец верёвки привязывали к выступу на носу лодки. Чтобы не унесло её в открытое море…
Николай вынул пробку из бутылки и разлил вино по бокалам.
— Вот ведь интересно, — сказал он. — Вино днём, красивая женщина. И всё это — вместо работы. И ты знаешь…
Он пожал плечами.
— Никаких угрызений совести!
— А это — вместо обеда? — иронично спросила Лена, показывая на тарелки с пирожными и фруктами.
— Всё, что нашёл, — ответил Николай. — Вернее, всё, что смог приготовить. В холодильнике из готового — только обед из китайского ресторана. Я его ещё перед командировкой покупал, так что если хочешь…
— Да нет уж, — решительно отказалась Лена. — Представляю, что ты купил! Уж лучше вино с фруктами.
Она подняла бокал.
— За что пьём, пан директор?
— Не знаю, — честно ответил Николай. — Ну, скажем…
Он подумал немного и предложил:
— Просто, за хорошее настроение. И чтобы оно, как в песне поётся, не покинуло больше нас… В общем, за радость жизни!
— Хороший тост, — ответила Лена.
Николай догадался немного охладить вино. Сначала оно утоляло жажду, и лишь потом пьянило.
Он протянул Лене дольку мандарина.
— Угощайся…
Он заметил, что Лена как будто чем-то взволнована или расстроена. Она старалась скрыть это, но Николай научился уже чувствовать её настроение.
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
Роман Александра Уварова «Ужин в раю» смело переносит в новое столетие многовековой традиции «русского вопрошания»: что есть Бог? Что есть рай и ад? Зачем мы живем? — и дает на них парадоксальные и во многом шокирующие ответы. На стыке традиционного письма и жестокого фантасмагорического жестокого сюжета рождается интригующее повествование о сломленном ужасом повседневного существования человеке, ставшем на путь, на котором стирается тонкая грань между мучеником и мучителем.
Представленные в сборнике произведения, при всей кажущейся их разноплановости, объединены одним: все герои находятся в добровольной или вынужденной изоляции от общества. Но они отделены не только от мира, но и разделены в душе своей — и старый алкоголик Михалыч, и обитатель районного городского кладбища вампир-неудачник Семен Петрович, и некрофил-романтик, и загнанный безжалостными охотничьими облавами в нору наивный философ-заяц…Они живут в мирах, которые поражены одиночеством, словно болезнью. Кто-то пытается найти лекарство от этой болезни.
Чувственная история о молодой девушке с приобретенным мучительным даром эмпатии. Непрошеный гость ворвется в её жизнь, изменяя всё и разрушая маленький мирок девушки. Кем станет для нее этот мужчина — спасением или погибелью? Была их встреча случайной иль, может, подстроена самой судьбой, дабы исцелить их израненные души? Счастливыми они станут, если не будут бежать от самих себя и не побоятся чувствовать…
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Моя первая книга. Она не несет коммерческой направленности и просто является элементом памяти для будущих поколений. Кто знает, вдруг мои дети внуки решат узнать, что беспокоило меня, и погрузятся в мир моих фантазий.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Привет-привет!!! Познакомимся? Познакомимся! Я — Светлана Владимировна Лосева — психолог по счастью. Ко мне обращаются, когда болит Душа. Когда всё хорошо в материальном и социальном плане, и сейчас, вдруг (!!!), стало тошно жить. Когда непонятно, что происходит и как с этим «непонятно» разобраться.