Каждый раз, когда мы влюбляемся - [15]

Лино вспомнил, как Фрэнк Синатра поет «What’s New?»… Фрэнк поет «мы не изменились, ты и я, мы просто немного устали».

Ему захотелось выпить – мадейры!

Ему захотелось сказать Элизабет:

– Пошли Кана на рынок, скажи ему пусть купит рыбу сабля!

Она удивилась, его зеленоглазая любовь…

– Рыба сабля???

Он улыбнулся.

– Да, её так зовут. Или его.

– Это он тебе сказал?

– Да, выпрыгнул как дельфин из моря, и сказал: привет! Я рыба сабля… Так мы познакомились…

Она засмеялась.

– И ты его съел.

– Он не возражал.

– Какой покладистый…

Лино захохотал.

– Я люблю тебя, мальчик мой, и жду!

Он заулыбался.

– Мы скоро встретимся, Элизабет!

– Правда? Скоро…

Она тоже была растревожена, восхищена.

Лино вспомнил «Помнишь Блэк Оак? Ты ушел, а потом позвонил… твой голос дрожал».

Помнит ли он?! Его трясло. Он уже и забыл, как это, влюбиться как мальчишка!

Глава 19

– Доктор Гаравани, вы когда-нибудь изменяли женщине, которую любите? Любили…

Абэ Шо закурил.

– Однажды я встретил прекрасную девушку, и не разобрался в ней. Она оказалась слабенькой – слишком эмоциональной.

Военный атташе был молод – не больше пятидесяти лет.

– Мы полюбили друг друга, поженились, у нас появились дети – сын и дочь. А потом я ошибся.

Странно это прозвучало для Лино «А потом я ошибся».

– Я изменил ей, – Сказал Абэ-сан. – Она узнала и потеряла разум.

Он глубоко затянулся дымом сигареты.

– Есть такие женщины, доктор… им нельзя изменять. Они как цветы – вянут, и умирают от разочарования. Есть цветы живые, а есть – стеклянные, стеклянные цветы ломаются. Моя жена – стеклянный цветок, она сломалась от разочарования.

Лино почувствовал, что ему интересно послушать этого человека.

– Это было пятнадцать лет назад, и столько же лет я болею раком – «тлеющая» миелома.

Военный дипломат посмотрел прямо ему в глаза.

– С годами я простил себя, но что-то во мне не прощает меня. Я понял, что… смерть пахнет цветами – каждый раз, когда я умираю от химиотерапии, я все равно хочу жить, я знаю: она ждет меня, моя Кику!

– А жизнь? – Спросил его Лино. – Чем пахнет жизнь?

– Какашками младенца!

Они расхохотались.

– Когда я приезжал со службы домой, жена отмывала детей от какашек.

Лино почувствовал, что ему понравился этот человек!

– Знаете, почему я простил себя? – Вдруг сказал ему Абэ Шо. – Чтобы быть с детьми – когда я с ними, мне кажется, что я с ней. Они ненавидят меня, а я все равно с ними!

Он вспомнил Shinjû: Ten no amijima (Самоубийство влюбленных на острове Небесных сетей) … В «селеньях любви», этом рае любви для простаков, моря страсти не вычерпать до дна…

– Бог прощает нам, людям всё, всё кроме непонимания! – Сказал ему японец. – Не понял – жри землю! Не понял – знай, что ты больше ни на что не имеешь права!

– Даже на прощение? – Сказал Лино.

– Я не хочу, чтобы меня прощали. – Он сказал это очень сдержанно. – Человек должен уметь… wazawai o tenzite saiwai to suru – превратить несчастье в счастье.

Лино провел еще две запланированные консультации, и поехал к Элизабет…

Он думал об Абэ Шо, о его Кику… Да, есть… люди, которым нельзя изменять!

Элизабет сказала ему «Ты поступил как мужчина – ты не смог предать дружбу Жана. Ты смог предать любовь Мэри, но не дружбу Жана. Я этого не понимаю, и никогда не пойму, но это потому, что я женщина. Возможно, для вас, мужчин, дружба это абсолют любви».

Она нравится ему, эта душевная женщина, она нежна.

Лино спросил ее:

– А для вас, женщин, абсолют любви это?

– Чувствовать что мы равны со своим мужчиной…

Лукавая улыбка.

– Что мы можем дружить.

– Дружить??? – Очень удивился он.

– Да! – Счастливо рассмеялась Элизабет. – Иногда мне хочется выпить водки, и чтобы меня ни о чем не спрашивали – чтобы мой мужчина просто налил мне водки! И пусть он почувствует, что я хочу: побыть одной, или чтобы мой любимый сел рядом со мной и подержал меня за ручку!

Его встретил Кан.

– Идите в детскую, хадж! Скорее!

Лино почти испугался. Он быстро поднялся на второй этаж дома, и вошел в детскую.

Элизабет увидела его, и ее глаза вспыхнули. Он хотел спросить ее, что случилось, но она заулыбалась, и прижала указательный палец к губам, перевела взгляд на Джулио.

Малыш стоял, держась за ручку манежа.

– Он встал, Лино… Он встал, ты видишь?!

Элизабет посмотрела на него, она была потрясена.

Он вспомнил Hong Lou Meng и «Став взрослым, человек обзаводится семьей и должен уметь всякое несчастье превращать в счастье».

Он почувствовал, как слезы текут по щекам.

Лаура Фиджи пела внизу, в гостиной «Что ты будешь делать со своей жизнью?

Севером, югом, востоком и западом твоей жизни?

У меня есть только одна просьба к тебе,

Чтобы ты провел всю ее со мной.

Все сезоны и мгновения твоего бытия,

Все мелкие монетки твоего бытия,

Все причины и следствия твоего бытия,

Все их, начни и закончи со мной.

Я хочу видеть твое лицо,

В свете любых огней,

В золоте полей

И темноте ночей»…

СТАВ ВЗРОСЛЫМ, ЧЕЛОВЕК ОБЗАВОДИТСЯ СЕМЬЕЙ И ДОЛЖЕН УМЕТЬ ВСЯКОЕ НЕСЧАСТЬЕ ПРЕВРАЩАТЬ В СЧАСТЬЕ…

Лино подумал, я не знал, как несчастье, превращается в счастье… Я не знал, как превращать несчастья моей жизни, в счастье… Вот, как: «Знаете, почему я простил себя? Чтобы быть с детьми – когда я с ними, мне кажется, что я с ней. Они ненавидят меня, а я все равно с ними!»… жить – виноват, попроси прощения, не прощают, будь рядом, преврати их непрощение, в свое счастье видеть их, хотя бы иногда, хотя бы на несколько мгновений!