Каждый пятый - [6]

Смеялись, конечно. Как смеялись над её закадычной «шестёркой» Шарымовой в Инсбруке. Отельчик был средней паршивости, ванная в коридоре, помыться — три шиллинга, копейки, Галка же известна скаредностью. Но, с другой стороны, как ей не сквалыжничать за кордоном? Охота приодеться, набегалась в детстве в материных, сестриных обносках. Словом, помылись подруги сидят в холле, тут горничная — к Галке: голова у неё замотана полотенцем. «Фройлен, битте, драй шиллинг». — «Ни фига, — заныла несчастная, — я в Полькиной воде мылась» С тех пор и прилипло к ней «Полькина вода». А кто приклеил? Иван.

Костик Бобынин взял его сейчас под защиту — сколько пахали в одной упряжке! На Олимпиаде в Доломитовых Альпах он у Костика принял эстафету, тот её привёз с выдающимся отрывом, и, обезножев, Ивану едва до плеча дотянулся, запутался в лыжах, упал… Вечером после победы гуляли вдвоём по тропке вокруг отеля «Тре кроче», потопали по целине в лес, где каменные кресты в память местной крестьянской женщины, замёрзшей с детишками на перевале. Потому и название: «Тре кроче» — «Три креста». Бродили, обнявшись; звёзды меж ветвей посвечивали, снежинки сладко покалывали ещё не остывшие лица. Пели песню: «Страна моя, Москва моя…» Молодые были. А теперь, когда на сборах Костик по утрам свою зарядку скачет, чёрт тянет Ивана за язык: «Кишочки не растряси, патриот».

«Отчего я озлел? — думал Иван. — Просто пёс стал бездомный, одичалый. Может, она с силой уходит, доброта-то?» Когда деда разбил паралич, он лежал, усыхал на глазах, бабка с ложки кормила, навестить его — первого, кто своею волей записался в колхоз, — пришёл председатель. «Дай, — говорит, — баушка, я деда Ваню покормлю, он нас на ноги ставил, должны и мы его уважать». Какая же бездонная злоба проступила в мутно-белёсых, цвета снятого молока дедовых глазах над кровяными отваленными веками! И с той поры он напрочь отказался от пищи, уморил себя голодом. Старухи, что обмывали покойника, всполохнулись: «Святые мощи!»

Тем временем Бобынин заносил в протокол поступившие предложения:

«1. Отчислить тов. Одинцова И.Ф. из команды и отправить по месту жительства.

2. Отчислить и ходатайствовать о дисквалификации.

3. Оставить в команде с вынесением строгого выговора до малейшего замечания.

В результате открытого голосования за первое предложение 2 голоса, за второе — 2, третье — 12, воздержавшихся — 1».

В заключительном слове Валерий Серафимович Сычёв, изогнув крутые брови и мужественным жестом взбив кок над лбом, отметил, что единодушное осуждение поведения Одинцова говорит о единстве команды в целом, о её моральной стойкости, а значит, и о высоком потенциале. С такой команды можно и должно требовать высоких результатов.

— Что касается самого… именинника… Да повернитесь, сколько раз говорить, к народу! Долго нам вашей спиной любоваться? Совсем занеслись.

Иван зыркнул на руководящего работника так, что, не выдержав сшибки взглядов, тот обратился к присутствующим и руки к ним простёр: вот-де, полюбуйтесь.

— Одинцову следует… Кто тут рекомендовал проникнуться?.. именно!.. и глубоко!.. народной мудростью: у нас незаменимых нет.

— По данным мандатной комиссии, в массовых стартах зимней спартакиады принял участие каждый пятый из взрослого населения республики. В финале стартуют две тысячи двести четырнадцать человек. Из них мастеров спорта одна тысяча триста двадцать один, заслуженных мастеров пятьдесят семь… Имеют высшее образование двести восемнадцать… Студентов вузов и техникумов восемьсот шестьдесят девять, из них отличников учёбы сто двадцать три…

Заместитель главного судьи полистал шпаргалку, подготовленную мандатной комиссией, размышляя, какой бы ещё примечательной цифирью дополнить сообщение для корреспондентов, собравшихся на пресс-конференцию. Мимоходом подумал, что бубнит как пономарь, а лица присутствующих скучны и равнодушны. Что, по чести, говорить бы надо о другом, о чём запрещено, да, собственно, сам он себе и запретил, и именно это, а не последствия вчерашней встречи со старыми друзьями («Илюша, ты там не увлекайся чрезмерно и не налегай, Христа ради, на маринованный чеснок»), вызывало ядовитую изжогу.

Вечный заместитель главных судей, свадебных, в сущности, генералов… Генералы зачастую украшали своими персонами лишь открытие да закрытие, в остальном же полагались на его опыт. Но велика ли цена опыта, если то, что предвидишь, не в состоянии пресечь? Он знал, чем чреват новый пункт Положения о спартакиаде, согласно которому области и автономные республики должны выставить, кроме сборных, команды низовых коллективов, рабочих и сельских. И молча поднял руку, когда голосовался этот пункт, призванный подтвердить, что в нашей прекрасной действительности массовость — основа мастерства. Но на долгом своём веку и не такие девизы и лозунги, правильные по сути, выворачивались наизнанку.

Истинно ли, в молодые годы было вокруг меньше фальши? Или казалось, по щенячьей слюнявости, что дела словам не противоречат?.. Работал фрезеровщиком на заводе имени Сталина, учился во втузе, играл в футбол и хоккей, и группой маршировали по сцене клуба, ать-два левой, и, повернувшись к залу, хором: «К жизни светлой и красивой путь один — здоровый спорт, каждый вялый и ленивый будет выброшен за борт!» Люба-физорг сочинила. «Смотри, Люба, не забурей, не забудь братву, когда с товарищем Максимом Горьким запросто ручкаться станешь». Ать-два-три, братва образует на сцене живую пирамиду, Люба стоит верхней на плечах ударника труда Васьки Гусева. В войну погиб, а Люба ещё до войны сгинула безвестно — кто-то из стоявших в той же пирамиде на неё, подлец, донос написал.