Каждый день сначала : письма - [19]
Еще раз прости. Мне часто страшно одиноко без тебя, без твоего выпрямляющего слова.
В. Распутин — В. Курбатову
1 апреля 1998 г.
Байкал
Дорогой Валентин!
Прости, что перед отъездом не позвонил. Из дому не хотел, потому что некому потом будет заплатить, специально с этой целью забежал в журнал «Москва». А-ля-ля, а-ля-ля! — и из головы вон, зачем приходил. Поговорил с Алешкиным, чтобы он сам тебе позвонил, и это было бы правильно, да они, деловые люди, видать, не шибко разбегаются до нашего брата.
О книжке он сказал: пусть делает как может и как считает нужным. Если будешь в Москве, хорошо бы все-таки договор заключить и аванс получить. Его телефон в издательстве — 953-58-67, отвечает обычно его жена Татьяна Васильевна. В Иркутске я уже сказал, что книжку будешь делать ты, и успокоил наш отдел культуры, но мне кажется, в наших общих интересах, чтобы тираж был небольшим. Судьбу подобных книг ты знаешь. В Иркутске они пойдут по библиотекам, а в Москве бедный Алешкин не может продать книгу, выпущенную в 93-м. Я говорю о своей книге. Но и обо мне не больно разбегутся.
Доходит вторая неделя, как то ли лечусь, то ли мучаюсь в санатории на Байкале. Отправила городская администрация, отказываться было грешно, но из моих планов что-нибудь почеркать ничего не получается.
Отыскали, как водится, кучу болячек и гоняют по врачам и процедурным. Холодно. Ночью постоянно до минус 20°, а тепло не дают, кончились лимиты на солярку. Ставлю электрический обогреватель возле стола и сажусь на него задницей. Сидишь — прижигает, слезешь — подмерзает. А у меня апартаменты в три комнаты — попробуй нагрей их. Терплю, потому что лечение в самом деле требуется. Осталось немного.
Мы говорили с тобой о повести В. Сидоренко — она идет в следующем номере «Сибири». Узнал об этом уже здесь, и говорили о «Сибири»: можно ведь давать одновременно или чуть погодя в два места. Правда, «Русскую провинцию» у нас знают, а «Российская провинция», «Смена» или «Ясная Поляна» нам не конкуренты, мы выходим друг от друга дальше, чем в разных государствах.
Должно быть, с середины мая я буду в Москве. Не поедешь ли ты в июле (дата пока не определена) в Петербург? Сходили бы к А. А. Мыльникову. Я в этот раз, в марте, видел там щит с рекламой кока-колы, который пытался поджечь Толя Пантелеев и который устоял перед бензином и факелом. Толя, заживив раны, полученные им в этой схватке, когда убегал от милиции и падал, замышляет что-то новое.
В. Курбатов — В. Распутину
6 октября 1998 г.
Псков
Жесткость твоего молчания говорит, что трещина между нами не затягивается и все мои доводы кажутся тебе слабовольно вредны, если не опасны для русской традиции. Но уж тут, видно, ничего не поделаешь — мы и в церкви, и в мире на многое глядим по-разному. Для меня это естественно и отрадно, потому что говорит о господних путях в понимании родного и о живости этого родного, которое полно и непредсказуемо, как человек. Горько будет, если мы начнем оттенки и расхождения делать поводом к противостояниям между своими, — тогда «эти ребята» перехлопают нас порознь, потому что возьмут числом и монолитностью. Загонять же болезнь внутрь — это для церкви растить в себе тайный протестантизм, а для культуры бесконечное деление на микроскопические фракции. К этому нас, по существу, и подталкивают, заставляя, если перевести в политику, Зюганова идти против Анпилова[54], Анпилова — против союза офицеров и т. д. Тут мертвый может схватить живого и утащить в могилу. А надо жить, и жить дома, и ширить этот дом.
Впрочем, что я все одно и то же, о чем у нас с тобой переговорено все на десять ладов. Нечего говорить. Мне больно до физической боли сердца, что ты отдаляешься, и это уже не заживет. И еще эта книга, невольно ставшая между нами. С какой бы радостью я ее писал, будь время, будь деньги для поездок в Иркутск, в Аталанку, в Братск, чтобы всех видеть, со всеми говорить, теребить политиков, читать переписку, заглядывать в архивы.
А без этого, что ж, на старом очерке творчества не выедешь.
Из «Детской литературы» не звонят, и я так и не знаю, вышла ли там твоя книжка и вышел ли Шукшин, которого я составлял следом, и сам не могу телефонов найти. Я уж и не знаю, где теперь ты, но думаю, что готовящийся в Москве Русский Собор вызовет тебя. Вот и тут тоже — Ганичев[55] все обещает позвать меня, Поздняев[56] твердит о необходимости диалога, а как доходит до дела, предпочитают не ослаблять рядов, хотя никакая это не монолитность, а именно утаивание трещины, оттого она только шире и шире, а движение мертвее, хотя бы внешне и обманывало единством. Собирать одних «своих» — это не значит что- то решать. Это значит прятаться от существа проблемы и от половины своего (своего!) народа, потому что мерзавцы видны и так и о них заботы нет.
В. Распутин — В. Курбатову
7 ноября 1998 г.
Москва
Дорогой Валентин, наконец-то собрался написать тебе, воспользовавшись пролетарским праздником и тем, что телефон молчит. Этот телефон и следовавшие за ним действия за десять дней опустошили меня полностью. И если бы легче было в Иркутске! Там нельзя отказать, потому что все вокруг — друзья-приятели, здесь — потому что даю обещания, полагая, что через полгода уже ничего не может быть. Ан нет — жизнь все же кипит и пустоделья меньше не становится.
При строительстве гидроэлектростанций на Ангаре некоторые деревни ушли под воду образовавшегося залива. Вот и Матёра – остров, на котором располагалась деревня с таким же названием, деревня, которая простояла на этом месте триста лет, – должна уйти под воду. Неимоверно тяжело расставаться с родным кровом жителям деревни, особенно Дарье, "самой старой из старух". С тончайшим психологизмом описаны автором переживания людей, лишенных ради грядущего прогресса своих корней, а значит, лишенных и жизненной силы, которую придает человеку его родная земля.
«Ночью старуха умерла». Эта финальная фраза из повести «Последний срок» заставляет сердце сжаться от боли, хотя и не мало пожила старуха Анна на свете — почти 80 лет! А сколько дел переделала! Вот только некогда было вздохнуть и оглянуться по сторонам, «задержать в глазах красоту земли и неба». И вот уже — последний отпущенный ей в жизни срок, последнее свидание с разъехавшимися по стране детьми. И то, какими Анне пришлось увидеть детей, стало для неё самым горьким испытанием, подтвердило наступление «последнего срока» — разрыва внутренних связей между поколениями.
В повести лаурета Государственной премии за 1977 г., В.Г.Распутина «Живи и помни» показана судьба человека, преступившего первую заповедь солдата – верность воинскому долгу. «– Живи и помни, человек, – справедливо определяет суть повести писатель В.Астафьев, – в беде, в кручине, в самые тяжкие дни испытаний место твое – рядом с твоим народом; всякое отступничество, вызванное слабостью ль твоей, неразумением ли, оборачивается еще большим горем для твоей родины и народа, а стало быть, и для тебя».
Имя Валентина Григорьевича Распутина (род. в 1937 г.) давно и прочно вошло в современную русскую литературу. Включенные в эту книгу и ставшие предметом школьного изучения известные произведения: "Живи и помни", "Уроки французского" и другие глубоко психологичны, затрагивают извечные темы добра, справедливости, долга. Писатель верен себе. Его новые рассказы — «По-соседски», "Женский разговор", "В ту же землю…" — отражают всю сложность и противоречивость сегодняшних дней, острую боль писателя за судьбу каждого русского человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.