Казанова, или Российские 9 1/2 недель - [40]

— Ага, чтобы они тут путались под ногами, когда я сижу голая в постели?

— Ну, без разрешения в спальню никто не войдет, но ты права, нечего посторонним здесь мешаться. Ладно, можно договориться, чтобы приносили из ресторана.

Ну надо же, как Казанова сразу же по-деловому подходит ко всему! Возникла проблема — немедленно решается. Да уж, недаром Игорь Северин стал руководителем крупной фирмы. Хватка просто бульдожья.

— Игорь, а если сейчас заявится твоя экономка?

— Нет, без моего разрешения она не придет.

— Ты ей звонишь, что ли?

— Консьерж звонит, когда я уезжаю на работу. Если я не вышел из квартиры, значит, он ей не позвонит, и экономка соответственно не придет.

— И часто ты так остаешься с дамой на весь день в квартире?

— Ну, малышка, ну не надо, — взмолился он. — Зачем ты опять начинаешь? Неужели ты мне не веришь, когда я говорю, что такого, как с тобой, у меня никогда не было?

— Верю.

— Зачем же тогда спрашиваешь?

— Хочу себя помучить. Видно, в душе я немного мазохистка.

— Котенок, ты меня этим так мучаешь.. У меня каждый раз душа в пятки уходит, когда я ляпну что-то не то, а у тебя лицо делается такое... Я даже не могу передать словами какое. Настоящая Снежная королева.

— Но у Снежной королевы было сердце изо льда, — улыбнулась Лариса. — Разве у меня сердце ледяное?

— Нет, я только про лицо. Оно у тебя становится таким белым, просто снежно-белым, и я пугаюсь до дрожи.

Ну надо же... А она, углубляясь в свои переживания, даже не обращала на него внимания. Эгоистка чертова!

— Чтобы закончить эту тему, скажу, что не было в моей жизни другой женщины, с которой мне бы хотелось запереться в этих четырех стенах.

Лара уже оттаяла. И с чего она стала такой ревнивой?! Видно, не зря народная мудрость гласит — где любовь, там и ревность.

— Милый мой, но ведь ты ревнуешь меня к прежним любовникам, вот и я ревную.

— Правда?

— Поставь себя на мое место и вообрази, что я с каким-то мужчиной заперлась в четырех стенах...

— И даже воображать не желаю! — заорал Игорь. — Не смей вспоминать о своем прошлом!

— Вот видишь, как ты болезненно реагируешь! А я, по-твоему, не способна на человеческие чувства?

Казанова уже поостыл.

— Я понимаю тебя, малышка. И даже горжусь, что ты меня немножко ревнуешь.

— Игорь, а в отношениях с женщиной тебя всегда привлекал только секс?

— Раньше да.

— А теперь?

— А теперь у меня есть ты.

— Но ведь со мной у тебя тоже преимущественно секс.

— Нет, Ларочка. С тобой у меня совсем по-другому. Мне безумно нравится все, что мы делаем в постели, и я тебе честно скажу, что секс такой интенсивности у меня впервые. Но помимо этого, ты — мой родной человечек, мой кусочек. Моя, и все. Моя женщина. Я не умею говорить красивые слова, поэтому не могу объяснить тебе свои ощущения. Но все, что имеет отношение к тебе, волнует и меня. Я переживаю, что ты очень мало ешь, боюсь, что ты можешь простудиться, расстраиваюсь, когда расстроена ты, и счастлив, когда на твоем лице улыбка. Я хочу жить твоей жизнью и быть с тобой всегда. Думаю, это и есть любовь.

— Спасибо, мой родной, — растрогалась Лариса. — Более экспрессивного признания в любви я ни разу не слышала.

— А тебе часто признавались в любви?

— Сейчас мы говорим не обо мне, а о тебе. Давай пока оставим вопросы о моем прошлом на потом. Я никому ничего никогда о себе не рассказываю, но, если пойму, что ты способен выслушать меня без ревности, может быть, исповедуюсь. Но ведь ты будешь ревновать?

— Еще как!

— Поэтому давай не будем обо мне. Скажи, а на работе в твоем кабинете есть диван?

— Есть, конечно.

— А ты не хочешь как-нибудь и со мной на нем попробовать?

Казанова вытаращил на нее глаза. Дурачится или серьезно? Но Лара безмятежно улыбалась.

— Ну, если тебе так хочется...

— Хочется.

— Нет, ты правду говоришь?

— Правду. В моем кабинете же у нас было, почему бы теперь и твой не опробовать?

— Когда в тот день я к тебе приехал, у меня аж ширинка лопалась. Ты три дня мне не звонила, я думал, с ума сойду.

— Это было так здорово... — Лариса закрыла глаза и потянулась всем телом, вспоминая.

— А ты пыталась брыкаться.

— Так ведь и побрыкалась-то всего чуть-чуть.

— Да уж, заводишься ты сразу.

— Это только с тобой.

— Что, правда?

— Правда. Только от тебя меня так шарахает током, что я уже ни о чем не думаю, и мне все равно, где и как, лишь бы скорее.

— Вот это да! За это стоит выпить!

Он принес шампанское, разлил по бокалам и подал Ларисе.

— Расскажи еще, малышка. Такого бальзама на душу в другой раз от тебя вряд ли дождешься.

— А что еще рассказать? Ты самый классный любовник. Настоящий Казанова. Тот ведь тоже был замечательным любовником. У тебя такие нежные руки, губы, язык… Как только ты ко мне прикасаешься, я улетаю. Даже если это происходит в совершенно неподходящем месте, мне на все плевать. И ни с кем я так быстро и так часто не кончала. Меня не так просто завести.

Казанова сдержался, стараясь не показать, как его пронзила ревность. С кем она до него кончала?.. Это как нож в сердце. Но если малышка сейчас что-то заметит, то больше ничего никогда не скажет. Поэтому он постарался сохранить беззаботное выражение лица.

Мужчины тоже в душе немного мазохисты. Узнать, с кем была до тебя любимая женщина, как ей с ним было... Больно, сердце гложет ревность, руки сжимаются в кулаки, но мужчина все равно расспрашивает, как было с другими, и с кем ей было хорошо, и как ее ласкали, и с кем лучше — с ним или с кем-то из прежних. Конечно, для того, чтобы услышать, что именно с ним. А потом сам терзается ревностью.