Кайзеры - [70]

И в сфере высокой политики конец войны наступил только в 1650 году. Положения об исполнении мирных договоров были отработаны недостаточно четко. Они не обеспечивали достаточных гарантий для шведского военного командования. Эти гарантии были созданы лишь на базе Нюрнбергских договоров от 26 июня 1650 года (со Швецией) и 2 июля 1650 года (с Францией). Лишь теперь война по-настоящему окончилась и в политическом смысле. До этого момента не раз казалось, что в любой момент может вспыхнуть вооруженная борьба. Несмотря на все увертки и обманные приемы, которые применили шведы и прочие высокие договаривающиеся стороны при заключении этих трактатов, они были искренне заинтересованы в том, чтобы корректно выполнять условия мира. При императорском дворе вовсе не всегда были уверены в доброй воле шведов, но император очень мало что мог противопоставить политическому могуществу шведского генералиссимуса Карла Густава, пфальцграфа Цвайбрюккенского (1622–1660), который уже в то время был наследником шведского престола и «наследным князем», а в 1654 году стал шведским королем. Поэтому позиция делегации императора на Нюрнбергских переговорах оказалась весьма слабой.

Еще в мае 1648 года во время Вестфальского конгресса курфюрст Майнцский отобрал у делегации императора право дипломатической инициативы по внутриимперским делам, что, собственно, было конституционной революцией. Субъекты империи почти в ультимативном порядке вынудили императора подписать мир. Это не могло не сказаться на репутации императора. Этот процесс падения не прекратился и во время Нюрнбергских переговоров. Конец столь долгой войны совпал с моментом резкого падения авторитета императора в империи.

Причина этого состоит, несомненно, в реальном безвластии императора, а не в том изменении и ослаблении его конституционного положения, которое произошло после подписания Вестфальского мира. Однако эту утрату полномочий не следует оценивать по масштабам политической и бюрократической организации государств XIX и XX века. Империя была и оставалась архаичной общностью, в которой публичное право (ius publicum) было прежде всего ленным правом, а ее конституционное устройство ни в коей мере не исчерпывалось теми писаными фундаментальными законами, которые были изданы в период с 1356 по 1648 год. Это право в значительной степени и дальше основывалось на неписаных обычаях. Прежде всего это относится к положению императора. Вестфальские мирные договоры не содержат описания или тем более перечисления «полномочий» главы империи. Осенью 1645 года такие попытки предпринимались, по представители императора сумели успешно их отклонить, в чем нашли поддержку со стороны субъектов империи. Таким образом, задачи и полномочия императора не были зафиксированы, а следовательно, и ограничены, подобно тому, как обязанности и полномочия субъектов империи были расписаны в статье VIII § 2 IPO[7]. Мирный договор (VIII § 3 IPO) содержал, правда, поручение ближайшему рейхстагу принять решения относительно постоянного урегулирования вопросов, связанных с выборами римского короля, с текстом постоянной избирательной капитуляции императора и с процедурой объявления императорской опалы, а также но ряду других важных политических и юридических моментов (положение об имперских округах, порядок налогообложения, организация полиции, порядок действия имперских депутаций, мораторий по долгам частного права и др.). Казалось бы, такие действия должны были повлечь за собой существенное и с точки зрения теоретической юриспруденции устойчивое ограничение полноты власти (plentitudo potestatis) императора. Однако в дальнейшем были реализованы лишь решения о составе имперских депутаций и об урегулировании долгов, все остальные пункты остались на бумаге. В долговременном плане это вполне устраивало императора и означало, что все и дальше будет, оставаться по-старому.

Позиция императора в империи восстановилась относительно быстро. После 1648/50 года она основывалась прежде всего на трех следующих факторах. Во-первых, империя, как и раньше, оставалась иерархически организованным объединением ленных владений, и верховным сеньором оставался император. Это обеспечивало ему влияние и престиж, прежде всего в ученом мире, формировавшем общественное мнение, в той Германии, которая находилась в руках князей церкви, в имперских городах, а также в тех областях, в основном на юго-западе, которые состояли из мелких и мельчайших территориальных образований. Во-вторых, император продолжал оставаться верховной судебной инстанцией в системе имперской юстиции, реформированной на основе паритета конфессий. Область компетенции императора в имперской судебной палате была довольно узкой, но зато он обладал решающим влиянием в конкурирующем судебном органе — имперском Надворном совете, который теперь официально был признан Вестфальским мирным договором (статья V §§ 53/58 IPO). Трудно переоценить то влияние, которое такое положение позволяло оказывать на империю, будь то прямое участие в судебных процессах или косвенное политическое воздействие через клиентелы. При Фердинанде III (16 марта 1654 года) вступило в силу положение об имперском Надворном совете, которое просуществовало до самого конца Старой империи в 1806 году, причем все это время Надворный совет хорошо выполнял функции верховного суда. Но самое главное заключалось в том, что укрепились монархические позиции императора в австрийских наследственных владениях и в землях короны св. Вацлава: Богемии, Силезии и Моравии. В 1648 году власть императора в этих землях стала сильнее, чем в 1618 году. Внутренняя власть усилилась за счет увеличения княжеских полномочий и урезания полномочий сословий. Это положение было гарантировано и признано Вестфальским миром. Этот факт был настолько значительным, что во многом определил будущее развитие, хотя сословный элемент в габсбургской монархии до конца не исчез.